Вечером 3 декабря, комендант Туркестана подполковник Жемчужников, получив известие о появлении в 63 км от города скопищ неприятеля численностью 100 - 400 человек, выслал ему на встречу сотню уральских казаков есаула Василия Родионовича Серова (2 обер-офицера, 5 урядников, 98 казаков, 4 артиллериста при одном орудии, 2 фельдшера, фурштат, и один казах), с целью оградить от разорения подданных России, жителей селений Икана и Чилика. Ввиду малочисленности туркестанского гарнизона, и невозможности оказать помощи казакам, Серову был отдан приказ, в случае встречи с превосходящими силами противника в бой не вступать.
4 декабря, после обеда сотня выступила из Туркестана и уже в пути, от встречных казахов, Серов узнал о занятии неприятелем селения Икан, о чем было передано в Туркестан. Вечером, в четырех верстах перед этим селением, Серов заметил огни и, подумав, что это кокандцы решил отойти назад, на замеченную позицию. Не успев, однако, пройти и полверсты отряд был окружён полчищами неприятеля, однако не растерявшись отбил первую атаку. Неудачность первого натиска повлияла на решительность последующих и несколько повторенных атак остались безуспешными.
Ночью кокандцы ограничились лишь артиллерийским огнем из двух орудий, нанеся урон лишь верблюдам и лошадям казаков.
К рассвету пятого декабря из Икана стали подходить основные силы Алимкула, напомню, что всего отряд кокандцев насчитывали от 10 до 15 тысяч человек. Огонь усилился, появились первые раненные среди нашего отряда.
Весь день 5 декабря казаки продолжали успешно отстреливаться от окружившего их неприятеля. После одного из выстрелов было повреждено артиллерийское орудие и после этого огонь с него не велся.
После полудня со стороны Туркестана послышались пушечные и ружейные выстрелы, эта шла помощь в количестве полутора сотен пехотинцев при двух орудиях. Руководил этим отрядом подпоручик Сукорко. К сожалению, данный человек был неопытен, если не сказать хуже, и к тому же имел приказ от Жемчужникова – «встретив огромные силы неприятеля и усиленную преграду для соединения с сотней и увидев движение неприятеля в сторону Туркестана, то, не выручая сотни следовать обратно».
Очевидно, приказание это вполне согласовывалось с характером исполнителя. Не дойдя трех верст до отряда Серова, отряд Сукорко встретил неприятеля, который по обыкновению, окружил его со всех сторон, тем самым отрезав от Туркестана. Теперь Сукорко имел полное право отступить, не опасаясь нареканий. Так он и поступил.
Итак, казаки остались без помощи, чем не замедлили воспользоваться кокандцы. Они послали казакам записку, которую Серов чуть позже отослал в Туркестан. Содержание ее было следующим: «Куда теперь уйдешь от меня? Отряд, высланный из Азрета разбит и прогнан назад; из тысячи твоего отряда (очевидно, Алимкул не располагал точными данными о численности отряда) не останется ни одного. Сдайся и прими нашу веру; никого не обижу». Есаул принял решение - умереть, но живыми врагам не даться. Уральцы, ободренные его примером, не переставали рассчитывать на свое превосходство над неприятелем, как бы многочислен и зол он не был.
Поздно вечером три человека из отряда Серова пробрались в Туркестан, доставив о немедленной помощи. Однако немедленной помощи не последовало. Объяснение этому есть в рапорте Жемчужникова от 9 декабря: он полагал, что город окружен неприятелем. Лишь с рассветом 6 декабря, убедившись, что окрестности города чисты, комендант выслал на помощь новый отряд численностью 207 человек пехоты и 10 казаков при двух орудиях.
К полудню 6 декабря отбив 4 атаки отряд лишился всех лошадей и потерял 37 человек убитыми, было множество раненых. Потеряв всякую надежду на помощь, заклепав орудие (которое в следующем году будет отбито у неприятеля при взятии Ташкента) и переломав ненужные ружья, казаки решили пробиваться к Туркестану.
Тот факт, что десятитысячной массе не удалось задавить несколько десятков пеших казаков, измученных трёхдневным боем, которые все это время не ели и не спали, несших с собой раненых, объяснить можно, пожалуй, лишь тем ошеломлением, которое вызвал у кокандцев этот отчаянный и решительный поступок.… Ну, или чудом.
Несмотря на то, что выйдя из-за завалов убитых лошадей, стало очевидным, что русских не сотни, а лишь десятки, кокандцы так и не посмели в плотную приблизится к отряду лишь провожая его сильным огнем на протяжении всего пути следования отряда. Остатки сотни шли сбросив всю одежду, в одних рубахах, с ружьями и патронами. Взбешенные кокандцы всю свою злобу вымещали на тяжело раненых оставленных по пути движения сотни. На глазах отряда их рубили шашками, отрезали головы, привязывая их затем к своим седлам, и всячески надругались над уже обезглавленными трупами. После боя 40 голов русских воинов были отправлены Алимкулом в Шахрисабз в доказательство его победы над русскими.
За три часа своего шествия отряд смог пройти только восемь верст оставляя за собой кровавый след, поломанные ружья, да обезображенные трупы своих товарищей. До Туркестана оставалось еще восемь верст, уже начало темнеть, когда из-за пригорка послышалась стрельба. Это был отряд из Туркестана.
Из 113 человек, которые вышли из города в полдень 4 декабря, к шестнадцати часам 6 декабря боеспособными остались 11 человек, из которых четверо были контужены. Пятьдесят семь человек было убито, 45 человек было ранено.