Ритуально-состязательной разновидностью традиционных казачьих единоборств был мужской обрядовый пляс, переходивший в бой на кулаках один на один («сам на сам»). Движения в плясе строго не регламентировались, по сути это была свободная импровизация в рамках традиции без строгих правил. Кулачный поединок носил ритуально-состязательный характер, то есть без целевой установки на реальное поражение противника. Главным в этом поединке была демонстрация окружающим своей жизненной силы, удали и молодечества{4}. Казаки применяли различные техники боевого пляса, зная, что одна лучше приспособлена к бою всадника, а другая к нуждам пехотинца-разведчика. Во всех этих танцах присутствовали движения с одинаковым определением «вприсядку», адаптированные к тренировочным упражнениям для подготовки к ведению боя{5}. Дело в том, что во время боя казак мог остаться без коня, но драться было необходимо продолжать: тут-то и требовались навыки, полученные во время пляса «вприсяд». Традиции боевого пляса вприсядку дополняла техника украинского гопака. Среди шагов гопака выделялись: основной шаг, шаг «аркана», задний шаг, шаги «прибой», «чесанка», «дубоны», «стукалочка». Анализ названий подчеркивает их тактически-боевую направленность. Так, применяя шаг «дубоны», казак притоптывал ногами, производя шум, который отвлекал внимание противника. Бег включал в себя «дорожку», «дрибушку», галоп. Назначение движений в боевом плясе было как непосредственно прикладное, так и условно-боевое, развивающее ловкость и координацию. Значительное влияние в процессе военно-физической подготовки казаков уделялось владению холодным оружием: шашкой, кинжалом и нагайкой. Это было связано с тем, что горцы – соседи кубанских казаков, прекрасно владели этим оружием, и последние стали заимствовать более удобное холодное оружие. С середины XIX века у казака «кинжал стал азиатский с произвольной оправою, привешиваемой к поясу, а шашка – азиатского образца с произвольной отделкой»{6}. Смена оружия вынуждала казаков вводить в систему военно-прикладной подготовки новые элементы, позволяющие сформировать навыки уверенного владения шашкой и кинжалом. Весьма эффективным оружием в ближнем бою у казаков была нагайка – старинное казачье оружие (существует много примеров, когда казаки с помощью нагайки стаскивали с лошади и наносили серьезные ранения своим противникам). Уважительное отношение к этому виду оружия проявляется в казачьем фольклоре: «Казак без нагайки – что монах без молитвы», «Нагайкой владеешь – силу имеешь»{7}. Владению шашкой, кинжалом, нагайкой казака обучали с детства. Постановка удара при рубке -63- шашкой происходила с помощью специального комплекса тренировочных упражнений. Почти все подготовительные упражнения были направлены на выработку у молодых казаков подвижности в кистевых, локтевых и плечевых суставах обеих рук. Одним из самых важных упражнений считалось круговое вращение шашки как согнутой в локте рукой, так и вытянутой вперед, что делало кисть сильной, подвижной и резкой. Другое упражнение – вымахивание руки сверху вниз направо и налево с прохождением клинком полного круга в 360 градусов. Рука должна была быть совершенно прямой и только проходя мимо бока чуть-чуть уходить вправо или влево, чтобы в будущем не зацепить клинком круп или ухо лошади. При исполнении удара рука должна быть не зажатой, а свободной и широкой в амплитуде движения при максимально вложенной в нее силе. Самое главное – как в этом упражнении, так и в реальном бою – не грубая, «ломовая» физическая сила, а техничность – быстрота, резкость и точность нанесения удара. Основным показателем хорошей скорости удара являлся свист при движении клинка. Если клинок не свистит – скорость мала. Чем выше скорость, тем тоньше свист{8}. Уникальным упражнением для обучения владением традиционным оружием являлась казачья техника «здаровацца», элементы которой используются в народных танцах и играх русских и украинцев. Основным техническим действием в технике «здаровацца» являлось употребляемое повсеместно шуточное рукопожатие-приветствие. На Кубани в технике «здаровацца» используют восемь ударов, наносимых двумя руками в двух уровнях: верхнем — на уровне щек и нижнем — на уровне почек. При этом траектория нанесения удара рукой аналогична траектории нанесения удара холодным клинковым оружием или нагайкой. Широкую известность получили кубанские казаки как хорошие наездники. Только незначительная часть казаков не проходила военную службу в кавалерийских казачьих полках. Как известно, на военную службу казак шел со своим конем, выращенным и воспитанным им самим. На нем он лихо воевал с противником, а в мирные дни участвовал в конных состязаниях, джигитовал, удивляя зрителей своей ловкостью и сноровкой. Джигитовке обучали опытные отслужившие казаки, назначенные станичным атаманом. Обучение джигитовке включало упражнения как на коне, так и гимнастические упражнения с «искусственным конем». Джигитовка являлась естественным и необходимым разделом боевой науки всадников и была органичным продолжением техники боя вприсядку. В боевых столкновениях от казака требовалось умение драться и на коне, и под конем. Ведя бой на коне, казак умел наносить удары шашкой, стрелять с коня и из-под его брюха, джигитовать и совершать фланкировку (вращение оружия с атакой и защитой флангов). Джигитовка подразделялась на обязательную для всех казаков, исполняемую с оружием и походным вьюком, и на вольную, которая могла быть без оружия, походного вьюка или только с пикой. Упражнения для обязательной джигитовки включали: стрельбу с коня и рубку чучел, поднимание предмета с земли (справа и слева), подъем на коня пешего товарища, увоз раненого одним или двумя всадниками, соскакивание и вскакивание на коня в движении. Упражнения для вольной джигитовки были более сложными: умение положить коня на землю после резкой остановки, скачка «о дву-конь и три-конь» с пересадкой с одного на другой, скачки группами, стоя на коне, вниз головой, переворачивание в движении лицом к хвосту коня и скачка в таком положении, расседлывание скачущего коня, метание дротиков в цель на ходу{10}. -64- На Кубани искусство джигитовки казаки демонстрировали на специально организуемых состязаниях, проводившихся как Кубанским казачьим войском, так и непосредственно станичными правлениями. Показательные выступления по джигитовке обязательно включались в программу подавляющего большинства торжественных мероприятий. Например, на празднике, посвященном 200-летию Кубанского казачьего войска, в джигитовке участвовало 500 казаков. Наравне со взрослыми, в ней участвовали и подростки от 11 до 15 лет, показав себя отличными наездниками. Для награждения отличившихся в этом виде соревнования было выделено 19 шашек, 21 кинжал, 16 часов, 36 плеток, 31 нож{11}. Благодаря своей эстетической красоте и спортивной зрелищности, джигитовка кубанских казаков получила широкую известность не только в России, но и далеко за ее пределами. Особенностью Кубанского казачьего войска было наличие в нем, наряду с конными казаками, пеших, входивших в состав пластунских подразделений. По войсковому положению 1842 года пластуны были «признаны отдельным родом» в рядах Черноморского войска. Позднее, в 1870 году в составе Кубанского казачьего войска появились 1-й и 2-й пешие пластунские батальоны{12}. Кубанские плавни представляли собой первозданный в своей природной дикости мир, полный кипучих страстей и борьбы за жизнь. Эти приречные, слегка подтопленные низины, сплошь заросшие высоким камышом, а местами и густым лесом, являлись настоящим раем не только для разнообразной живности. Часто узкими извилистыми тропками пробирались вовсе не охотники, выслеживающие дичь, а хитрые и беспощадные «психадзе», что значит «водяные псы». В отличие от конных «хиджретов»{13}, про набеги которых говорили, что они «подковами пашут, свинцом засевают, шашками жнут», пешие психадзе, словно оправдывая свое название, действовали по большей части ночью, подкрадываясь и таясь, и, при малейшем удобном случае, поголовно вырезая казачьи сторожевые пикеты. Имея таких коварных противников, кубанским казакам пришлось выставить из своей среды воинов, ни в чем не уступавших им по сметливости и знанию всевозможных уловок – такими и были пластуны. Неся разведывательную и сторожевую службу в камышах и плавнях Кубани, они создали свою систему выживания, свои правила, имели свои поверья и так называемые характерства: заговор от пули, от обпоя горячего коня, от укушения змеи; наговор на ружье и капкан; замолвленье крови, текущей из раны, а также умели переносить голод, холод, дальние переходы, «убирать» свой след и «читать» чужой и многое другое. «Урус-шайтан» – «русскими дьяволами» называли их враги{14}. При этим пластуны хорошо знали горские наречия и обычаи, что позволяло им умело выслеживать врага, пробираться в его тылы, обеспечивая успех задуманного дела{15}. Привлекательно-героический стереотип, сложившийся вокруг пластунов, способствовал развитию патриотического и героического среди казачьего населения. Рассказы о боевом искусстве пластунов, их хитрости, смекалке, отваге, смелости и находчивости поражали воображение, легендами разносились по казачьему войску. Считалось, что пуля и даже сабля не брали в бою пластуна. Объяснение этому сами пластуны давали простое: «затем, что никто из нас назад не оглядывался»{16} В исторической памяти кубанского казачества пластуны предстают прежде всего создателями и хранителями уникальной системы выживания в экстремальных условиях. Эта система основывалась на хорошей легкоатлетической -65- подготовке, а также умениях и навыках военно-спортивного ориентирования. Боевые традиции и тактика пластунов складывались веками. В походе они находились в передовом разведывательном дозоре, на привале – в засаде, в боевом охранении, в полевом укреплении – в постоянном поиске по окрестным лесам и ущельям. При этом пластуны ночью группами от 3 до 10 человек проникали глубоко в расположение неприятеля, наблюдали за ним, подслушивали разговоры. Сложилась своеобразная система отбора в пластуны. Как правило «в пластуны казаки не назначались, а выбирались старыми пластунами из среды товарищей»{17}. Особенно жесткие требования предъявлялись к физической подготовке пластунов, которые в качестве разведчиков должны были часами без малейшего движения сидеть или лежать в засаде, без промаху стрелять из штуцера или из пистолета, владеть кинжалом, совершать длительные марши в горно-лесистой местности в любую погоду. Обязательными для пластуна считались такие качества, как хладнокровие и терпеливость, чтобы в непосредственной близости от неприятеля пролежать многие часы в камышах, кустарнике и траве, нередко в ледяной воде, на снегу или летом в тучах надоедливой мошкары, не изобличив при этом своего присутствия неосторожным движением. Тактика действий пластунов в полной мере соответствовала ставившимися перед ними задачам, характеру местности, особенностям действий противника. Современники определяли ее как «волчий рот и лисий хвост». В поиске в тылу противника главным считалось обеспечить скрытность собственных передвижений, обнаружить неприятеля первыми, умело завлечь его в засаду. Опытные пластуны были отличными психологами. Например, они учили молодежь, что в разведке при встрече с противником один на один «даже храбрейший из горцев не откажется немножко струсить, если на него никто не будет смотреть, если не случится свидетелей с длинными языками. Когда речь не идет о добыче, горец любит, чтобы яркое солнце светило на его подвиг, чтобы на него смотрели, если не сорок веков, так сорок земляков, у которых, разумеется, сорок языков». Поэтому в ситуации без свидетелей, говорили ветераны, горец вряд ли по своей инициативе пойдет на обострение и, скорее всего, уклонится от столкновения с вооруженным и готовым к схватке казаком{18}. С пластунами связан процесс развития и совершенствования в России стрелкового искусства, снайперства. Природные охотники, пластуны были такими совершенными стрелками, «что били без промаха впотьмах, не на глаз – на слух», что определило их функцию в казачьем войске в качестве «стрелков на выбор» – по офицерам, орудийной прислуге, вестовым противника. Соответственно и оружие пластуны имели более усовершенствованное, чем у прочих казаков, а именно: дальнобойные штуцера с примкнутым штыком. Очевидно, что более сложные задачи, решаемые пластунами, требовали повышения интенсивности обучения молодых казаков, отбираемых в их ряды. В заключение хотелось бы сказать, что казаками и рождаются, и становятся. Трансформация же лучших традиций общефизической и военно-прикладной подготовки в особые физические и морально-психологические качества, свойственные кубанскому казачеству в середине XIX-начале XX века, происходила посредством участия в традиционных состязательных единоборствах, в основе которых лежали особые гимнастические упражнения, джигитовка, конный спорт, умение владеть холодным и стрелковым оружием. Думается, что опыт прошлых лет может оказаться востребованным и в наши дни.