Принимая снова гетманскую булаву (уже в последний раз), Сагайдачный решил попытаться казацкими заслугами склонить короля правительство на сторону украинских желаний. Другого выхода и не было для него: бросить польское войско и вернуть казаков с поля битвы, если король не исполнит казацких желаний, Сагайдачный не решался. Польское войско перешло за Днестр под турецкой крепостью Хотином, и огромное турецкое войско уже надвигалось и окружало поляков; казаки же еще не подошли, и поляки боялись, чтобы турки не преградили казакам дорогу и таким образом не разъединили их. Прежде всего, Сагайдачному нужно было отыскать казаков и привести их к полякам. Это он и исполнил, чрезвычайно искусно маневрируя в виду турецких полчищ, и благополучно провел казаков в польский лагерь, но сам не вышел благополучно, так как в поисках казацкого войска наткнулся на турок, и в перестрелке ему прострелили руку; рана так и не зажила, и на следующий год Сагайдачный скончался от нее.
Казацкого войска было, по польским известиям, около 40 тысяч, при небольшой, но исправной артиллерии. Польского войска было около 35 тысяч (в том числе также 8-10 тысяч регулярных казачьих рот). Таким образом, с приходом казаков силы поляков увеличились вдвое. Но не только этот численный прирост ценили поляки: они полагались на казацкую опытность в войне с татарами и турками, на их славную отвагу. Уже из похода казаков к польскому войску, когда казацкие разъезды пробивались сквозь турецкие войска, к полякам доходили рассказы о неслыханной смелости, с какой эти мелкие отряды отбивались от турецких полчищ. И затем, когда казаки стали лагерем около польского лагеря, турецкое войско главную силу и натиск свой направляло на казаков, надеясь, сломив казаков, легко управиться и с поляками. Но казаки не только отбивались от гораздо большего турецкого войска, но переходили сами к наступлению и не раз громили турок и добирались до их лагеря. Устраивали также ночные вылазки, с неслыханной смелостью заползали в середину турецкого войска и приводили турок в немалый страх. Сильно терпели только от отсутствия фуража, но под железной рукой Сагайдачного держались до конца, в то время как из польского войска шляхтичи из знатных фамилий, соскучившись долгой войной, без зазрения совести прятались в возы, посылавшиеся за провиантом, и так ускользали из лагеря. Поляки понимали, что держатся только казаками, и когда турецкий султан, потеряв надежду на победу, заключил в конце концов мир с поляками и повел свои войска обратно, поляки признавались, что казакам обязаны спасением Польши от гибели, и до небес восхваляли заслуги казаков и Сагайдачного, их мужество, выдержку, порядок, знакомство с военным делом.
Но когда, полагаясь на эти заслуги и на милостивые обещания короля, Сагайдачный, возвращаясь на Украину с хотинского поля, залитого казацкой кровью, послал королю казацкие петиции, то услышал совсем другое. Немногого и просили казаки. Хотели, чтобы плата была увеличена с 40 тысяч золотых до 100 тысяч; чтобы возмещены были расходы, понесенные в этой войне; чтобы казаки имели право проживать не только в имениях королевских, но и в духовных и шляхетских, пользуясь своими вольностями, и чтобы была «успокоена православная ера». Зная чрезвычайную щекотливость шляхты в вопросе о казацких вольностях, казаки выражали свои желания в очень скромной форме. Напрасно! Король думал, что казаки будут ему уже не нужны, и на этот раз не хотел даже тратить милостивых слов. Сказал, что волю свою передаст через комиссаров, а комиссарам поручил возобновить постановления 1619 г., свести казацкое войско к двум, самое большое трем тысячам с тем, чтобы все прочие возвратились в подданство своим помещикам. Что касается веры, заявил, что казакам как до сих пор не было никаких притеснений, так и впредь не будет - т.е. все останется по-старому. А чтобы казаки легче прияли эту пилюлю, велел пообещать Сагайдачному и прочей старшине подарки, чтобы они успокоили казаков.
Комиссию, однако, нельзя было осуществить, так как нечем было заплатить казакам за службу, и не было войска, чтобы послать с комиссарами. Ответ казакам пришлось передать другим путем, но это не изменило дела: надежды казаков рассеялись!
Сагайдачному король оказывал свое благоволение, посылал ему пособия на лечение и т. п., но это не утешало старого гетмана. Он был удручен, видя, что планы и надежды, которыми он жил, не исполнились. Предчувствуя близкий конец, распорядился своим имуществом, предназначив часть его на киевское братство, другую - на львовское братство, с тем, чтобы последнее содержало на доходы от нее ученого магистра», искусного в греческом языке. Скончался через несколько дней, 10 апреля 1622 г., оплакиваемый всеми, кто дорожил национальными украинскими интересами.
|