| В 1678 году низовое войско запорожское под предводительством Ивана Сирко пошло "на Буг к турскому мосту и заставе". Казаки сожгли турецкие мосты, уничтожили стражу, захватили много подвод с запасами, направляющихся в Чигирин. Казаки действуют под предводительством Сирко над Лиманом. Они пропустили турецкие корабли с продовольствием в Днепр и с тыла ударили по туркам. уничтожив врага в коротком бою. В письме к Самойловичу Сирко писал: "…липня 12 числа проти Краснякова на гирлі Карабельном, ударив на ті всі судна, оволоділи єсми ними одне тільки судно вітрилами й многими гребці ушло". Было взято 500 пленных, а также захвачено 7 пушек, 20 знамен и всё продовольствие. Для турецкого войска, которое и до того страдало от недостатка продовольствия и фуража, это было тяжелой потерей.
1679 год Сирко начал с похода на днепровские вражеские крепости Кази-Кермен и Тавань. Его успешные действия вынудили турков пойти на Сечь. Но узнав о походе Кара-Мухаммед-паши, Сирко с войском вышли из Сечи и спрятались на островах. Искать там казаков было безнадежно, поэтому турки повернули назад.
Узнав о наступлении турецких войск, царь Федор отправил на Сечь войско под командованием Корецкого. Возможно, именно этот эпизод был описан в "Лейпцигской почтовой и обычной газете” за 1680 год, где речь шла о том, что на помощь Сирко было послано 10 тысяч "московитського люду” (российского войска), которое стояло в Конотопе, и два левобережных полка – полтавский и миргородский, а также 500 калмыков (Leipz. Post-und Ordinar Zeitungen – 1680).
В это время авторитет Сирко был очень сильным не только в Сечи, но и на Левобережной Украине. Ему удалось добиться материальной поддержки и поставок продовольствия от Москвы.
Недовольство народа политикой Самойловича росло, казаки требовали, чтобы он сложил булаву, но тот отвечал, что получил булаву не от них, а по царской милости. В сообщении из Белой Церкви от 19 марта 1680 года говорится, что Сирко отправил своих послов к московскому царю чтобы передать ему: в случае, если нынешний гетман Самойлович не будет смещен, то он (Сирко) перейдет под протекцию и охрану султана. Бывший запорожский писарь Быховец тайно свидетельствовал в Москве уже после смерти кошевого атамана: "Мы с судьей Яковом Константиновым хорошо послужили Богу и великому государю, к злому поступку Сирко не допустили, не дали ему с Крымом договориться, чтобы быть под властью турецкого султана. С того времени Сирко разочаровался, что не смог осуществить свои замыслы, заболел у него левый бок, от чего чрезвычайно похудел". Но можно предположить, что в этом случае мы имеем дело с обычным доносом. На протяжении всей своей жизни Сирко был непримиримым борцом и с турками и с Крымом, вряд ли бы он изменил своим убеждениям на закате лет. Важно и то, что Москва не предприняла никаких действий против Сирко, несмотря на приписываемое ему желание перейти на сторону исконного врага, что странно вдвойне, учитывая влияние кошевого атамана на Украине. Так что, скорее всего, никаких договоров с турками в реальности не было.
Последнее военное предприятие Сирко – поход 1680 года. Накануне кошевой атаман отправил обращение к донскому казачеству, приглашая побратимов в совместный поход на Крымское ханство. Это был последний документ Сирко.
Но затем мужественный воин тяжело заболел и уехал с Сечи на пасеку в село Грушовка. 11 (1) августа 1680 года атаман внезапно умер на своей пасеке в Грушовке, в 10 верстах от Сечи.
В "Літопису” Самийла Величко читаем: "…того ж літа, 1 серпня, преставився від цього життя в своїй пасіці Грушовці, похворівши певний час, славний кошовий отаман Іван Сірко… поховано його знаменито… з превеликою гарматною й мушкетною стрільбою і з великим жалем всього Низового війська. Бо це був справний і щасливий вождь, який з молодих літ аж до своєї старості …не тільки значно воював за Крим і попалив в ньому деякі міста, але також погромлював у диких полях… численні татарські чамбули і відбивав полонений християнський ясир". Величко писал эти слова всего лишь через через 20 лет после смерти Сирко.
Могила атамана
Вначале на могиле поставили крест. На кресте, стоявшем на могиле Сирко, была надпись: "Хто буде сім років перед Великоднем виносити по три заполи на мою могилу, то буде мати таку силу, як я, і знатиме стільки, скільки я". Здесь проявляется феномен "характерництва", т.е. веры в магические способности Сирко. Характерники могли видеть будущее, события, происходящие за сотни километров в других краях, влияли на сознание людей, лечили смертельные раны, находили сокровища, выходили сухими из воды (”на Дніпрі войлок прокладуть і йдуть"). Современник так писал о кошевом: "Іван Сірко — превеликий характерник. Недарма його турки називали шайтаном". В 1709 году во время Северной войны российские войска штурмом взяли Чертомлыцкую Сечь. В это время был уничтожен крест на могиле Ивана Сирко. Только через 25 лет, когда казаки вернулись на эту территорию, было восстановлено кладбище. Вместо креста на могиле установили каменную плиту с надписью: "Року Божого 1680 месяца августа 1 дня проставився Раб Божій Иоан Сірко Дмитрович атаман кошовий Войска Запорозкого его императорского величества Феодора Алексеевича и память праведного со похвалы".
Дмитрий Яворницкий посетил в конце XIX века казацкие места, в частности село Капуловку (сейчас Никопольский район Днепропетровской области), расположенное на месте Чертомлыцкой Сечи. Ученый писал, что могила Ивана Сирко с памятником оказалась посреди огорода крестьянина Николая Алексеевича Мазая, который заботился о ней.
В первые десятилетия СССР местные власти безразлично относились к могиле атамана. Еще до Великой отечественной войны археологи пытались добиться облагораживания и упорядочения этого памятного места, но безрезультатно. В 1939 году тогдашний глава Никопольского райисполкома считал, что Сирко — "петлюровец”. Значит и к могиле "врага” советской власти, как он заявлял, нужно относиться негативно.
В 1951 году экспедиция, возглавляемая Б. Б. Копыловым, провела раскопки Чертомлыцкой Сечи и исследовала другие остатки Сечей, которые должны были быть затопленными водами будущего Каховского моря. Тогда еще уцелела небольшая территория Чертомлыцкой Сечи, включающая остатки кладбища с могилой Сирко. Ограда была повалена, возле могилы паслись козы. Обращение экспедиции к райкому партии о необходимости бережного отношения к могиле не вызвало никакой реакции.
В середине 1960-ых годов снова возникла опасность разрушения могилы из-за того, что Каховское море подмывало берег. Общественность и научные работники хотели сохранить захоронение. Днепропетровская областная газета "Зоря” 17 мая 1967 года напечатала статью "Збережемо для прийдешніх поколінь", в которой говорилось: "Про далеку минувшину нагадує нам і могила славнозвісного кошового отамана Війська Запорозького Івана Сірка, що в селі Капулівці, біля самого Каховського моря. На потрісканому від сонця обеліску чавунна плита з написом: "Пам’ятник історії. Охороняється державою. Пошкодження карається законом”. Та ось лихо: могила Сірка занедбана. Територія її не впорядкована, засмічена, навколо бур’яни. Прикро про це говорити, але ж і мовчати не можна… Хвилі Каховського моря б’ють об кручу, підмивають берег. Вода все ближче підкрадається до могили. Кілька метрів лишилося до історичного пам’ятника. А потім що? Святиню треба негайно рятувати, доки не пізно!”
Два года шла переписка, велись переговоры между республиканскими властями, областными и городскими организациями. Решено было срочно перенести прах атамана в другое место, на остров Хортица, где создавался историко-мемориальный музей-заповедник в соответствии с постановлением Совета Министров УССР от 18 сентября 1965 года №911 "Про увічнення пам’ятних місць, зв’язаних з історією Запорозького козацтва". Совет Министров республики планировал создать пантеон кошевых атаманов, перенести на Хортицу прах Ивана Сирко, Петра Калнишевского (похоронен в Соловецком монастыре), Иосипа Гладкого, Петра Дорошенко (похоронен в Ярополче под Москвой). Прах Сирко должны были транспортировать в монолите вместе с частью грунта, в центре которого оставался гроб и сохранялся необходимый температурный режим. Когда заместитель главы Запорожского облисполкома Николай Петрович Киценко – инициатор и руководитель создания Хортицкого заповедника – уже готовился отправить бригаду специалистов и машину в Капуловку, пришло известие о "перезахоронении”. Руководители Никопольского района, опираясь на поддержку областного начальства, самовольно перезахоронили останки Ивана Сирко в кургане поблизости Капуловки, который в народе называли Бабьей могилой. Во время работ были нарушены все правила раскопки и требования к перенесению захоронений. Был уничтожен старый гроб, а кости сложили в новый. Кроме того, Сирко положен в землю без головы. Представители власти Днепропетровска официально сообщили, что череп Ивана Сирко передан 27 ноября 1967 года в Институт этнографии имени Миклухо-Маклая Академии наук СССР, где в лаборатории пластической антропологической реконструкции работал профессор М. М. Герасимов. Но ученый умер. Подвал, в котором размещалась лаборатория, был затоплен. Пострадали и фонды. Его работу продолжила Г. Лебединская, которой удалось по черепу реконструировать внешность Сирко. Сам череп пролежал в фондах Института этнографии более 20 лет.
5 марта 1968 года в "Литературной Украине” в статье "Похоронить со всеми почестями” выражалось убеждение историков и широкой общественности в необходимости перезахоронить прах Ивана Сирко. Оформили Бабину могилу с останками Ивана Сирко не лучшим образом. Вверху поставили бюст, отлитый еще в 1957 году с постаментом, а на средине бетонных ступенек — памятник Сирко, установленный еще запорожцами. На постаменте оставили доску с надписью: "Запорозька Січ", хотя Бабина могила не входила в состав Сечи. У ее подножия соорудили гранитную стену и прикрепили еще одну доску с надписью: "Тут похоронен кошевой атаман войска Запорожского Иван Сирко".
В 1980 году вместо старого бюста Ивана Сирко на могиле поставили новую скульптуру, выполненную на основе реконструкции Галины Лебединской.
В 1987 году писатель Юрий Мушкетик вспомнил о голове атамана. Он обратился в Товарищество охраны памяток истории и культуры Украины с просьбой не дать пропасть на чужбине. На призыв писателя откликнулся журнал "Пам’ятки України”. В 1988 году киевский антрополог С. Сегеда по поручению издания "Пам’ятки України” забрал череп из Москвы и привез его в Киев, где он хранился в сейфе редакции этого журнала до "решения его судьбы авторитетной комиссией". Такая комиссия так и не была создана, а череп оказался в сейфах Никопольской районной и городской власти.
Летом 1990 года, во время помпезного празднования 500-летия украинского казацтва, на митинге у могилы Сирко звучали идеи немедленно подхоронить череп, но было решено перехоронить останки по христианскому обычаю вместе с черепом в отдельную могилу.
Реальное захоронение произошло только через 10 лет, в 2000-м году. За это время неизвестыне вандалы успели сильно повредить мемориал, за которым никто особо не следил. 26 июня 2000 года было подписано распоряжение главы Днепропетровской облгосадминистрации "О проведении мероприятий по реконструкции мемориального комплекса и проведении ритуала дозахоронения на могиле кошевого атамана И. Д. Сирко". 14 августа изъятые фрагменты скелета вернулись на Никопольщину, 17 августа были разложены в анатомическом порядке археологом В. А. Ромашко из Днепропетровского госуниверситета, а 21 августа состоялась церемония полного захоронения праха кошевого. Могилу благоустроили, правда, в незатейливом духе нынешнего времени: используя популярную ныне (для городских тротуаров и площадей) керамическую плитку. После дозахоронения о могиле Сирко прочно забыли.
Потомки Сирко
Сыновей Ивана Сирко звали Петр и Роман. Петр был женат на дочке молдавского правителя Хинкула и погиб в бою против турков. Роман, по данным швейцарской газеты "Ordinari Wochen-Zeitung” от 30 июня 1680 года, был женат на дочке гетмана Левобережной Украины Ивана Брюховецкого. В конце жизни Иван Сирко послал Романа с сотней казаков на службу к королю Польши Яна ІІІ Собеского. После смерти Ивана его сын Роман остался под опекой Яна Собеского. В инструкции короля, данной его послу на Сечь 24 июля 1682 года, посол должен был убеждать казаков, что "шкатулка” королевского сердца всегда открыта для них и как доказательство должен напомнить, что король "Сіркового сина пригорнув до себе завдяки пам’яті й заслугам його батька".
О судьбе двух дочерей кошевого атамана историкам ничего не известно.
Легенды о Сирко
По данным Яворницкого, Иван Сирко осуществил 55 удачных походов. И скорее всего, это число даже занижено.
Легенды гласят, что он не потерпел ни одного поражения. На самом деле поражения у атамана конечно же были, но они теряются на фоне огромного количества его побед. Не зря турки и татары называли Сирко Урус-Шайтаном (Русским дьяволом) и Семиголовым драконом.
Авторитет Ивана Сирко в Сечи был огромен. Поэтому неудивительно, что запорожские казаки 12 раз (по некоторым источникам – 8 ) избирали его кошевым атаманом — с 1659 года по август 1680-го, т.е. до самой смерти.
Легенды говорят, что запорожцы пять лет не хоронили Ивана Сирко и возили его с собой в походы. Это обеспечивало им победы. Также есть легенды о том, что у мертвого Сирко отрезали правую руку и в критические моменты казаки выставляли ее перед собой. Существует даже легенда о том, что во времена войны с Наполеоном руку Сирко три раза обнесли вокруг Москвы, после чего резко изменилась погода, подули северные ветры, закружила вьюга, ударили крепкие морозы. И французы, в итоге, отступили. Да, это всего лишь предание, но оно очень чётко передаёт народную веру в силу великого защитника Украины.
Народная память хранит множество легенд про атамана-”характерника”: "Кошевой Сирко”, "Долгорукий и Сирко”, "Превеликий характерник”, "Как Сирко победил татар”, "Его боялись враги”, "Сила Сирковой руки”, "Заповедь Сирка”, "Сирентий Правопоручник”, "Великий воин”. В народных думах, песнях, балладах и пересказах Иван Сирко предстает бесстрашным воином, ревностным защитником православной веры и украинского народа, вольностей Войска Запорожского.
Да, в памяти народа Иван Сирко – великий герой. Тогда как "державно мыслящий” Иван Мазепа, чьи слова находим в "Літопису” Самийла Величко, придерживался другого мнения: "…Ті названі і неназвані особи (Сірко, Сулимка, Суховій, Ханенко), котрі бігали за владою… за їхній вчинок немало потерпіла й вітчизна Україна, край тогобічний, бо коли люд за такими побудками хилився туди чи сюди і не хотів заспокоїтися при своєму порядку, бо всілякі війська, котрі приходили чи на поміч, чи для їхнього заспокоєння не лише нищили той край, але й до решти розорили".
Но чего стоит мнение одного человека, пусть даже и героизированного нынешними украинскими властями, в сравнении с голосом и памятью целого народа?
Историк Юрий Мицик пишет, что кошевой атаман был глубоко религиозным человеком, бессребреником, даже аскетом, редко употреблял крепкие напитки, часто вносил пожертвования на храмы и монастыри. Но он был жестоким воином. Спасая жизни казаков, отступающих на Сечь под лавиной ордынских стрел, он мог вокруг лагеря выставить живой заслон из пленных.
В летописи Величко есть запись о том, что Сирко уничтожил "обусурманеных” украинцев, которые не захотели идти на родину из Крыма. В то же время в войске Сирко были и поляки, и немцы, и молдаване, и французы. Сирко гуманно обращался с пленными, отпускал без выкупа немусульман. Если казак обижал пленную татарку или турчанку, Сирко мог присудить виноватого к смерти.
Автор "Історії Русів” пишет: "татари вважали Сірка за великого чарівника і звичайно титулували його Руським шайтаном, але в суперечних між собою справах щоразу віддавалися на його суд, мовляв: "Як Сірко скаже, так тому й бути. При великих своїх користях і здобичах не був він анітрохи зажерливий і корисливий, але все те йшло на інших і навіть на його ворогів".
Дмитрий Яворницкий представляет Сирко немного по-другому: "І за характером, і за всіма своїми діями Сірко представляв собою тип справжнього запорожця. Він був хоробрий, відважний, завзятий, не завжди стійкий, не завжди вірний своїм союзникам; він любив іноді погуляти і добре підвипити і в хмелю показати свій козацький запал; він був схильний хвилинно захопитися новою думкою, новою справою, щоб потім відмовитися від власного наміру й прийти до цілком протилежного рішення… „Нужда закон змінює”, – часто говорив Сірко, і, очевидно, діяв відповідно до свого улюбленого прислів’я”.
Но Яворницкий взял фразу из ” Історії Русів” так, что смысл первоначального текста изменился. В оригинале было так: "Одного разу писав до нього Гетман Самойлович, дорікаючи, що на Запорозьких степах кочують вільно деякі аули Татарські. Він на теє йому відписуючи, що робить так з ласки Війська, з причин недороду в Татар трави і що при такій нагоді і вони інколи од них рівномірною ласкою користуються, закінчив нарешті, тим: "Якби й дідько, пане Гетьмане, допомагав людям у крайній Їх нужді, то гребувати тим не випадає, бо кажуть люди: нужда і закон зміняє. А як ми, живучи з татарами по-сусідськи, допомагаємо одне одному, то се розумному, анітрохи не дивно, а то нам тільки дивно, що ти. Пане Гетьмане, багато коло нас хархируєш, немов твій покійний батенько на хавтурах з парафіянами у Зінькові, чого ми й Вам упрійме бажаємо".
Доблесть Сирко отмечали даже его враги. Так, польский поэт и хронист Веспасиян Коховский (1633-1700 гг.), написал стихотворение "Вудила” и дал кошевому атаману позитивную характеристику. Анонимный автор "Стихотворной хроники” посвятил Сирко целую поэму-панегирик, в которой его образ подобен образу князя Святослава в "Повести временных лет” Нестора или образу Ганнибала в произведениях Тита Ливия.
|