| Главная » Статьи » Мои статьи |
| В категории материалов: 168 Показано материалов: 21-30 |
Страницы: « 1 2 3 4 5 ... 16 17 » |
|
Уже давно не секрет, что «татаро-монгольского ига» не было, и никакие татары с монголами Русь не покоряли. Но кто и для чего сфальсифицировал историю? Что было спрятано за татаро-монгольским игом? Кровавая христианизация Руси... Существует большое количество фактов, которые не только однозначно опровергают гипотезу о татаро-монгольском иге, но и говорят о том, что история была искажена преднамеренно, и, что делалось это с вполне определённой целью… Но кто и зачем умышленно исказил историю? Какие реальные события они хотели скрыть и почему? Если проанализировать исторические факты, становится очевидно, что «татаро-монгольское иго» было придумано для того, чтобы скрыть последствия от «крещения» Киевской Руси. Ведь эта религия навязывалась далеко не мирным способом… В процессе «крещения» была уничтожена большая часть населения Киевского княжества! Однозначно становится понятно, что те силы, которые стояли за навязыванием этой религии, в дальнейшем и сфабриковали историю, подтасовывая исторические факты под себя и свои цели... Например, пресловутый "первый поход хана Батыя на Русь" (зима 1237-1238 гг.) был попросту неосуществим в описываемых официальными историками условиях - военно-политических, особенно еще и климатических и др. Ну а без того "основного похода" и Иго татарское не могло никак установиться. Тут дело, видимо, еще и в том, что историки-теоретики, в неге выросшие и писавшие свои "повествования о походах полчищ татар" в уютных кабинетах, и понятия не имели о военных, тем более конных походах и вообще о коневодстве. Ведь независимо от того, было у хана Батыя 30 тыс., или 100 тыс. или более войска, то конный поход в тех условиях попросту бы захлебнулся. А если татар ("монголов") было пару или три тысячи (с расчетом на "подножный корм" лошадям - людей и не учитываем покамест) то этого количества недостаточно для "нашествия" - понятное дело. Если только войска "монголо-татар" не имели основательную поддержку у значительной части русского населения - как у знати (князья и духовенство), так и у простолюдин. Но тогда - какое же это нашествие "полчищ неведомого врага"? Данные факты известны историкам и не являются секретными, они общедоступны, и каждый желающий без проблем может найти их в Интернете. Опуская научные изыскания и обоснования, кои описаны уже достаточно широко, подытожим основные факты, которые опровергают большую ложь о «татаро-монгольском иге». |
|
. Нелепо было бы оспаривать, что Иван IV был жестким правителем. Историк Скрынников, посвятивший несколько десятилетий изучению его эпохи, доказывает, что при Иване IV Грозном в России осуществлялся "массовый террор", в ходе которого было уничтожено около 3-4 тыс. человек. Но зададимся вопросом: сколько людей отправили на тот свет западноевропейские современники Ивана Грозного: испанские короли Карл V и Филипп II, король Англии Генрих VIII и французский король Карл IX? Оказывается, они самым жестоким образом казнили сотни тысяч людей. Так, например, именно во время, синхронное правлению Ивана Грозного - с 1547 по 1584, в одних только Нидерландах, находившихся под властью Карла V и Филиппа II, "число жертв... доходило до 100 тыс.". Из них было "сожжено живьем 28 540 человек". Французский король Карл IX 23 августа 1572 года принял активное "личное" участие в так называемой Варфоломеевской ночи, во время которой было зверски убито "более 3 тыс. гугенотов" только за то, что они принадлежали к протестантству, а не к католицизму; таким образом, за одну ночь было уничтожено примерно столько же людей, сколько за все время террора Ивана Грозного! "Ночь" имела продолжение, и "в общем во Франции погибло тогда в течение двух недель около 30 тыс. протестантов". В Англии Генриха VIII только за "бродяжничество" вдоль больших дорог "было повешено 72 тысячи бродяг и нищих". В Германии, при подавлении крестьянского восстания 1525 г., казнили более 100.000 человек. И все же, как это ни странно и даже поразительно, и в русском, и в равной мере западном сознании Иван Грозный предстает, как ни с кем не сравнимый, уникальный тиран и палач. Нечто подобное происходит и с другими примерами ивановой жестокости, которые необходимо рассмотреть без привычной предвзятости и опираясь на документальные свидетельства и просто логику. Иван IV потерял отца в три года, а в семь с половиной лет и вовсе остался круглым сиротой. Его четырехлетний брат Юрий не мог делить с ним детских забав - ребенок был глухонемым от рождения. Достигнув зрелого возраста, Иван не раз с горечью вспоминал свое сиротское детство. Чернила его обращались в желчь, когда он описывал обиды, причиненные ему – бедному заброшенному сироте - боярами. Описания царя были столь впечатляющи, что их обаянию поддались многие историки. На основании царских писем В.О. Ключевский создал знаменитый психологический портрет Ивана-ребенка. «В душу сироты, - писал он, рано и глубоко врезалось чувство брошенности и одиночества. Безобразные сцены боярского своеволия и насилий, среди которых рос Иван, превратили его робость в нервную пугливость. Ребенок пережил страшное нервное потрясение, когда бояре Шуйские однажды на рассвете вломились в его спальню, разбудили и испугали его. С годами в Иване развились подозрительность и глубокое недоверие к людям». Иван рос окруженный материнской лаской до семи лет, и именно в эти годы сформировались основы его характера. Опекуны, пока были живы, не вмешивали ребенка в свои распри, за исключением того случая, когда приверженцы Шуйских арестовали в присутствии Ивана своих противников, а заодно митрополита Иоасафа. Враждебный Шуйским летописец замечает, что в то время в Москве произошел мятеж и «государя в страховании учиниша». Царь Иван велел сделать к тексту летописи дополнения, которые значительно уточнили картину переворота. При аресте митрополита бояре «с шумом» приходили к государю в постельные хоромы. Мальчика разбудили «не по времени» - за три часа до света - и петь «у крестов» заставили. Ребенок, как видно, даже и не подозревал о том, что на его глазах произошел переворот. В письме к Курбскому царь даже не вспомнил о своем мнимом «страховании» ни разу, а о низложении митрополита упомянул мимоходом и с полным равнодушием: «да и митрополита Иоасафа с великим безчестием с митрополии согнаша». Как видно, царь попросту забыл сцену, будто бы испугавшую его на всю жизнь. Можно с уверенностью думать, что непосредственные ребяческие впечатления, по крайней мере лет до 12, не давали Ивану никаких серьезных оснований для обвинения бояр в непочтительном к нему отношении. Поздние сетования Грозного производят странное впечатление. Кажется, что Иван пишет с чужих слов, а не на основании ярких воспоминаний детства. Царь многословно бранит бояр за то, что они расхитили «лукавым умышлением» родительское достояние - казну. Больше всех достается Шуйским. Можно допустить, что при великокняжеском дворе были люди, толковавшие о шубах и утвари Шуйских. Но что мог знать обо всем этом десятилетний князь-сирота, находившийся под опекой Шуйских? Забота о сохранности родительского имущества пришла к нему, конечно же, в более зрелом возрасте. О покраже казны он узнал со слов «доброхотов» много лет спустя. Иван на всю жизнь сохранил недоброе чувство к опекунам. В своих письмах он не скрывал раздражения против них. «Припомню одно, - писал Иван, - как, бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель покойного отца и положив ноги на стул, а на нас и не смотрит». Среди словесной шелухи мелькнуло, наконец, живое воспоминание детства. Но как превратно оно истолковано! Воскресив в памяти фигуру немощного старика, сошедшего вскоре в могилу, Иван начинает бранить опекуна за то, что тот сидел, не «преклонялся» перед государем - ни как родитель, ни как властелин, ни как слуга перед своим господином. «Кто же может перенести такую гордыню?» — этим вопросом завершает Грозный свой рассказ о правлении Шуйских. . Иван горько жаловался не только на обиды, но и на «неволю» своего детства. «Во всем воли несть,- сетовал он,- но вся не по своей воли и не по времени юности». Но можно ли винить в том лукавых и прегордых бояр? В чинных великокняжеских покоях испокон веку витал дух Домостроя, а это значит, что жизнь во дворце была подчинена раз и навсегда установленному порядку. Мальчика короновали в три года, и с тех пор он должен был часами высиживать на долгих церемониях, послушно исполнять утомительные, бессмысленные в его глазах ритуалы, ради которых его отрывали от увлекательных детских забав. Так было при жизни матери, так продолжалось при опекунах. Пословам Курбского, бояре не посвящали Ивана в свои дела, но зорко следили за его привязанностями и спешили удалить из дворца возможных фаворитов. Со смертью последних опекунов система воспитания детей неизбежно должна была измениться. Патриархальная строгость уступила место попустительству. Иван быстро развивался физически и в 13 лет выглядел сущим верзилой. Посольский приказ официально объявил за рубежом, что великий государь «в мужеский возраст входит, а ростом совершенного человека (!) уже есть, а з божьего волею помышляет ужо брачный закон приняти». Дьяки довольно точно описали внешние приметы рослого юноши, но они напрасно приписывали ему степенные помыслы о женитьбе. Подросток очень мало напоминал прежнего мальчика росшего в «неволе», в строгости. Освободившись от опеки и авторитета старейших бояр, великий князь предался диким потехам и играм, которых его лишали в детстве. Окружающих поражали буйство и неистовый нрав Ивана. Лет в 12 он забирался на островерхие терема и спихивал «с стремнин высоких» кошек и собак, «тварь бессловесную». В 14 лет он «начал человеков ураняти». Кровавые, забавы тешили «великого государя». Мальчишка отчаянно безобразничал. . С кончиною опекунов и приближением совершеннолетия великого князя бояре все чаще стали впутывать мальчика в свои распри. Иван живо помнил, как в его присутствии произошла потасовка в думе, когда Андрей Шуйский и его приверженцы бросились с кулаками на боярина Воронцова, стали бить его «по ланитам», оборвали на нем платье, «вынесли из избы да убить хотели» и «бояр в хребет толкали». Через полгода после инцидента в доме один из «ласкателей» подучил великого князя казнить Андрея Шуйского. Псари набросились на боярина возле дворца у Курятных ворот, убитый лежал наг в воротах два часа. Прошли долгие годы, прежде чем Иван добился послушания от бояр, пока же он сам стал орудием в руках придворных. Они «начата подущати его и мстити им свои недружбы, един против другого». Примерно в одно время с кончиной последнего из опекунов умер «дядька» и воспитатель великого князя конюший Иван Иванович Челяднин. Старый уклад жизни в великокняжеской семье окончательно рухнул. Теперь Иван избавился от всякой опеки и стал жить в полном «самовольстве».
|
|
Первыми казаками-мусульманами были этнические ногайцы в количестве около 120 бойцов (с семьями), переселившиеся на Нижний Дон и в 1623 г.добровольно поступившие в казаки - под условие сохранения своей веры. Донцы называли их "донския татаровя", "наши татаровя" или просто "базовые". Основной их службой была разведка - наблюдение за местными тюркоязычными кочевыми племенами.
Со временем мусульманская община увеличивалась, и в 1687 г. близ Черкасска была основана станица Татарская. В 1802 г. в ней уже насчитывалось 117 домов и 1 мечеть.
Община росла медленно, но верно. Недостаток своих девиц вначале компенсировался тем, что за женами донские казаки-мусульмане ездили аж на Кубань, в станицу Гривенную, где также проживали казаки-мусульмане. Но такие тяготы им были не по душе, и донские мусульмане стали жениться на местных казачках.
Их по-прежнему, как и всех их единоверцев в России, называют татарами, вне зависимости от национальности (татарин = мусульманин), хотя, как описывают их современники, казаки-мусульмане уже к 19 веку не отличались ни говором, ни внешним видом от казаков-славян, различаясь с ними только вероисповеданием и вытекающими из него пищевыми запретами; все остальное - фуражка набекрень, пышный чуб, крученые усы и озорство в глазах - было на месте. Их обособленное житье не мозолило глаза основной части казачества, привыкшей относиться терпимо к иноверцам и иноплеменникам в своих рядах - калмыкам, староверам, молоканам и т.д.
(Можно даже привести некое сравнение с судьбой московских татар, до сих пор отличающихся на фоне местных русских своими голубыми глазами и светлой шевелюрой.)
С основанием Новочеркасска в 1805 г. станицу Татарскую разворачивают в две: одна основывается возле новой столицы на р.Тузлов и называется так же - Татарская, другая - на р.Маныч, и получает название Дарьинка. Перепись: обоего пола 935 душ (475 мужского и 461 женского).
Недолгая история казаков-мусульман заканчивается в 1861 году: подавляющее их большинство подает прошения о переселении в Османскую империю, которые были удовлетворены. Неизвестно точно, что сподвигло их на это, но посмею предположить, что не обошлось без влияния Кавказской войны, заканчивающейся как раз в эти же годы (и по итогам которой сотни тысяч мусульман переселились туда же).
После этого Дарьинка заселяется казаками-славянами, а Татарская упраздняется, вернее, понижается в статусе до хутора (поскольку 15 семей уезжать в Турцию не захотели). Войсковой атаман распорядился сохранить в хуторе Татарский для них мечеть. Хутор существует до сих пор, мечеть не сохранилась... |
|
Вроде бы немыслим казак без доброго коня, однако история показала, что в беспокойной своей жизни он не просто адаптировался к новым условиям, но и достигал в этом больших успехов. Так, в кубанском казачестве была одна совершенно особенная военно-профессиональная группа. Об этих воинах слагали песни и легенды, враги называли их «урус-шайтан», а свои – пластунами. Зачастую им приходилось часами неподвижно лежать пластом на земле, слившись с окружающей местностью, и вести наблюдение, откуда и пошло название «пластун». Или назвали их так за способ передвижения, ведь украинское слово «пластуваты» означает «ползать на животе»? «Пластун» выводится и из древнеславянского «плазати» (ползать), так что эту боевую традицию создали наши предки, древнеславянские воины, умевшие, по словам византийских и древнерусских летописей, «врага руками поясти». Боевым братством пластуны стали в XVI веке в Запорожской Сечи, среди ее 38 куреней был и Пластуновский. Факт этот удивителен: каждый курень называли в честь атамана-основателя (Ивановский, Сергиевский) или по месторождению его казаков (Уманский, Полтавский), и лишь Пластуновский – по роду деятельности запорожцев, его составлявших. Там, на юго-западной окраине Дикого поля, в днепровских камышах и зарослях, они отслеживали передвижения турок, татар, поляков; переползая, сближались с врагом в бою; были острием казачьей пики, главной силой внезапного удара, проводниками в безбрежной степи; в походе – в передовом разведывательном дозоре, на привале ради сна своих братьев – в засаде боевого охранения, во фронтовой цепи первыми «снимали» хвастливо гарцующего вражьего всадника, т. е. во всех видах боевой службы были на острие события. История пластунов на государевой службе началась в 1787 году: за заслуги в русско-турецкой войне, для охраны рубежей и по просьбе самих запорожцев они по указу Екатерины II от 30 июня 1792 года переселились на Кавказ «так, чтобы с одной стороны река Кубань, с другой Азовское море до Ейского городка служили границей войсковой земли» – и стали Черноморским казачьим войском. На Кордонной линии Здесь запорожцы нашли не только степи и плавни, как на Днепре, но и новых врагов. Северный склон Кавказа и закубанская равнина были заселены воинственными горскими племенами, известными под общим названием черкесов. Науськиваемые турецкими имамами, они под зеленым знаменем «газавата» стали разорять казаков набегами, угоняя людей, стада, выжигая поля. Любя свою свободу, эти отчаянные головорезы ни во что не ставили свободу и жизнь других. Без всякого повода со стороны казачьего населения абрек темной ночью или туманным днем пробирался на русскую сторону, уничтожал, резал и жег все и вся, чего или кого нельзя было утащить с собой. Разбой воспевался как геройство, был предметом величия; спокойная жизнь презиралась, клятвы о мире ничего не стоили. Для успешного отпора такому врагу казакам пришлось на ходу овладевать принципиально новой тактикой – не гнаться на конях по степи за противником, а сделаться пешими следопытами в нескончаемых плавнях, воевать малыми силами. И они выставили из своей среды воинов, ни в чем не уступавших врагу по боевым качествам, защищали свою землю и сами ходили на его территорию. Эта приграничная война длилась 70 лет и породила с той и с другой стороны отчаянных храбрецов совершенно особого склада. Ясно, что такое дело не могло быть подчинено какому-то уставу и контролю, и потому пластуны были предоставлены в своих поисках собственной изобретательности, действовали на свой страх и риск. Нескольким человекам не от кого было ждать помощи в случае беды на земле неприятеля, тут требовалось умение, иначе на каждом шагу грозили смерть или плен. В их среде родились замечательные воины и личности. Терпение в поиске, напор в стычке, изворотливость, смекалка, прекрасное знание природы, умение пользоваться ею, меткий рассчитанный выстрел, но и привычка не убивать зря и щадить врага при случае, в то же время держа его на дистанции, – все это делало пластуна очень опасным противником. Усваивая приемы горца, они отвечали жестокостью на жестокость, платили ему вдвойне и втройне за причиняемые им беспокойства. В этом трудном подвижничестве складывались военные качества пластунов: отвага, сноровка, устойчивость и в придачу – железное здоровье. Когда на Линии бывало спокойно, они интенсивно занимались охотой, оттачивая себя для выполнения главной задачи. |
|
Начнём с вопроса о происхождении казаков, вопроса как будто простого и для противников казаков и для самих казаков: для первых потому, что для них «ясно», что никаких предков у казаков, кроме великорусов, не было, а для казаков ясно потому, что для них также нет никакого сомнения, что они произошли не от великорусов.
Существуют два основных взгляда на происхождение Казачества, две теории, взаимно друг друга исключающие.
Первая, официальная русская историческая теория, утвердившаяся примерно в половине XIX ст. и ставшая затем «истиной», всякое посягательство на которую, в смысле критического подхода к ней, стало почитаться «крамолой» или «дикой ересью». Эта «теория» просто без всякого доказательства, устанавливает, что казаки — русские люди, бежавшие, по разным социально-экономическим и политическим причинам из Московского царства и образовавшие на Дону военную общину, Войско. Причем, время такого бегства великорусских крестьян и образование ими на Дону Донского Войска, эти русские историки относят к половине XVI ст. До этого времени, по их мнению, современные казачьи территории пустовали.
Для этих русских «теоретиков» не существуют такие, казалось бы, естественные вопросы:
1) как мог великорусский крестьянин, никогда свободы и воли не знавший, перебравшись на Дон, где было пусто, моментально превратиться в вольного степного рыцаря;
2) как мог тот же крестьянин, по природным условиям лесной полосы, обладавший весьма сомнительными военными качествами, перебежав на Дон, сразу превратиться в бесстрашного воина, лихого конника, способного легко и свободно состязаться с прирождёнными воинами — разными степными народами, беспрерывно чередуясь, властвовавшими на Востоке Европы;
3) как могли эти беглые крестьяне-рабы, никогда никакой общественно-организованной жизни не знавшие, перебравшись на «Дикое Поле», в течение короткого времени создать стройную и прекрасную военную систему, создать такую организованную военную силу, которая становится грозою соседних татарских царств, потрясает владениями могущественной в то время Турецкой империи, часто не даёт спать и Московии.
«Можно ли допустить, чтобы русский крестьянин какой-нибудь Рязанской губернии сделался казаком-конником, как только появился в степь и получил коня; чтобы из него, никогда не видавшего моря, вдруг получился отважный морской боец, какими нам рисует казаков история. Наивно было бы эго утверждать: слишком велика дистанция между качественными данными казака и русского крестьянина»... - пишет Степнёв.
Эту огромную разность «качественных данных» между казаками и русскими (великорусами) видят и беспристрастные иностранцы, которые русских крестьян характеризуют не иначе, как «рабами грубыми и плутоватыми», а казаков, как «сознательных граждан, свободных и полных чувства собственного достоинства».
А «наличие высоких гражданских и духовных, рыцарских качеств может развиваться только у свободного веками, самостоятельной жизнью живущего, никогда рабства не знавшего народа... Из векового раба не сотворишь рыцаря, как из тамбовской сивки не сделаешь донского скакуна... Создание казачьего рыцарства из рабского русского крестьянства психологически было невозможно. Но оно невозможно было и по причинам историческим... Только русские историки, загипнотизированные идеей российского великодержавия и централизма, могут закрывать глава на действительность во имя соображений политического характера».. |
|
Воин Древней Руси - это не "солдат" в современном смысле слова. Воин - это состояние души, это осознанная призванность Свыше. Современный "солдат" - безлик, безынициативен и, зачастую, бездуховен. Он - ремесленник от войны, обыватель, защищающий обывательские ценности. Его лицо скрыто под маской, а врага он видит лишь через прицел своего автомата. Он воюет, не глядя в глаза противнику, но лишь нажимая на спусковой крючок либо кнопку пульта управления каким-либо "средством массового поражения". Воинский Дух, личный героизм, который отличал Воинов Древности, ему, зачастую, просто не нужен… Предки наши, принимая новичка в Воинскую Дружину, прежде всего подвергали его суровым испытаниям. Ведь Дружина - это как большая семья со своими особыми устоями и обычаями, с настоящими родственными отношениями, близкими и доверительными, сложившимися и укрепившимися в сражениях и ратных заботах, где все стоят друг за друга горой, где каждый готов в бою прикрыть собой спину другого, и где каждый знает, что его друг в случае необходимости поступит также. Насильно идти в Дружину никого не заставляли. Ибо какой прок в бою от человека, которому не по Сердцу Воинская Стезя? К тому же принуждённому идти не своей дорогой - нет доверия… Поэтому перво-наперво новичок должен был иметь достойных поручителей из числа опытных воинов, уже состоящих в Дружине. А кроме того старейшины - уважаемые представители Рода, из которого приходит новый дружинник, должны были принести клятву в том, что если он погибнет в бою, то сородичи павшего воина не будут мстить за него Дружине и князю, под чьими стягами сражался их сродник… Само Воинское Посвящение происходило в несколько Кругов. Первый Круг - проверка на выносливость. Способов проверки здесь могло быть весьма и весьма много. Например, такой: на новичка надевали полное тяжёлое снаряжение (шлем, кольчуга, щит, боевой топор…) и заставляли пробежать несколько вёрст по пересечённой местности (лес со множеством упавших деревьев, поле с буераками и т.п.), а за ним по пятам пускали погоню, не дававшую ему делать передышки… Вторым Кругом была проверка на собственно воинское умение. Здесь новичка заставляли принять бой сразу с несколькими опытными дружинниками, общее число которых могло меняться. Бой вёлся как голыми руками, так и при помощи оружия. При этом смотрели, как новичок держит удары, как терпит боль, насколько он умён и изворотлив, не поддаётся ли панике и боевому безумству… Третьим Кругом была проверка Огнём - Священной Стихией, покровительствующей всему Воинскому Сословию. Здесь новичку нужно было пройти босиком по дорожке из горячих углей и при этом не обжечь себе ног. Сильные ожоги, буде таковые оставались на ногах испытуемого, говорили о его недостаточной Силе Духа и почитались как знак отвержения его самим Перуном… Если новичок проходил с честью все три Круга, в урочный день вся Дружина собиралась на капище, где волхв проводил над ним обряд Воинского Посвящения. Здесь молодому воину давалось новое имя, которое в некоторых случаях могло держаться им в глубокой тайне всю жизнь. Имянаречение сопровождалось ритуальной "смертью" посвящаемого, по нему справляли тризну и какое-то время обращались как с "умершим". После чего волхв "оживлял" его Силою Небесного Огня, когда сам Сварог - Коваль Небесный "перековывал" его Судьбу в Своей Небесной Кузне, дабы даровать посвящаемому Новую Жизнь взамен "отнятой" старой… Обряд Воинского Посвящения и принятия в Дружину назывался Обрядом Чёрного Перуна. "Чёрного" - потому, что проводился в тайне, и никто кроме священнодействующего волхва, князя и дружинников не могли на нём присутствовать. (Случайных любопытствующих могли наказать смертью.) Здесь же происходило Кровное Братание молодого воина со старыми дружинниками, и такое Братство порой почиталось выше единоутробного |
|
Амурское казачество. B 1643-1644 году проходит по Амуру до самого устья Василий Поярков прошедший с партией в 133 человека из Якутска вниз по р. Лена, в приток Алдана, а по нему к притоку Амура, р. Зея. В 1649 году идет в Амурский край новый исследователь Ерофей Хабаров с 200-ю товарищами. Дауры встретили его с оружием в руках, но Хабаров разбил их и занял их город Албазин. Неоднократные попытки туземцев выбить завоевателей из Приамурья не привели ни к чему. Тогда Дауры обратились за помощью к Китаю, и вот весною 1652 года под занятый казаками Ачанский городок подступило многочисленное войско Китайского Богдыхана. Хотя Маньчжуры были вооружены пушками и ружьями, однако перевес все-таки остался на стороне храбрейших. В 1858 году часть Забайкальского Войска, расположенная по р. Амур, получила самостоятельное устройство и составило отдельное Амурское казачье войско. Войсковой круг 17 марта. Амурское казачье войско (АКВ) – иррегулярное войско. Созданное во второй половине 50-х годов XIX века для охраны дальневосточных границ России из переселённых на реки Амур и Уссури забайкальских казаков. Инициатором и организатором создания АКВ был генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьёв. Первое поселение основано в 1854 на Амуре (станция Сучи), а первый военный пост Хабаровска (Хабаровск) возник в 1858. До 1860 на Амуре переселены 5 казачьих и 2 пешие сотни (всего около 600 человек), из которых образована Амурская казачья бригада. Её подразделения располагались по левому берегу Амура и правом берегу Уссури (вплоть до морского побережья). Восьмого декабря 1858 года подписан Указ о формировании АКВ, первого июня 1860 года утверждено «Положение об Амурском казачьем войске», по которому оно было обязано охранять границу с Китаем, содержать сообщения по Амуру, Уссури и сухому пути до морского побережья, нести караульную и полицейскую службу, выполнять другие повинности. На жизнь амурских казаков значительное влияние оказывали суровый климат, необжитость этих мест. В связи с этим их экономическое состояние часто оказывалось бедственным. Поэтому АКВ освобождалось от податей. В него могли зачисляться лица всех сословий. Срок службы устанавливается для офицеров 25 лет. Для казаков 22 года полевой и 8 лет внутренней службы (с 1866 – 15 лет полевой и 7 внутренней службы). Чины АКВ пожизненно наделялись участками земли. С 1889 года, после выделения из АКВ Уссурийского казачьего войска, оно несло охранную службу только по Амуру, а с образованием в 1897 году Амурско-Уссурийской казачьей флотилии комплектовало её экипажи. |
|
ПРЕДЛОЖЕНИЕ МАГОМЕТА IV-го. Я, султан, сын Мухаммеда, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога, владелец царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, необыкновенный рыцарь, никем непобедимый воин, неотступный хранитель гроба Господня, попечитель самого Бога, надежда и утешение мусульман, смущение и великий защитник христиан - повелеваю Вам, запорожским казакам, сдаться мне добровольно безо всякого сопротивления и меня Вашим нападками не заставлять беспокоиться". Султан турецкий Мухаммед IV ОТВЕТ ЗАПОРОЖЦЕВ МАГОМЕТУ IV "Запорожские казаки турецкому султану! Ти, султан, чорт турецкий, i проклятого чорта брат i товарищ, самого Люцеперя секретарь. Якiй ты в чорта лыцарь, коли голою сракою ежака не вбъешь. Чорт высирае, а твое вiйско пожирае. Не будешь ты, сукiн ты сыну, сынiв христiянських пiд собой маты, твойого вiйска мы не боiмось, землею i водою будемо битися з тобою, распро#б твою мать. Вавилоньский ты кухарь, Макидоньский колесник, Iерусалимський бравирник, Александрiйський козолуп, Великого и Малого Египта свинарь, Армянська злодиюка, Татарський сагайдак, Каменецкий кат, у всього свiту i пiдсвiту блазень, самого гаспида внук и нашего х$я крюк. Свиняча ты морда, кобыляча срака, рiзницька собака, нехрещений лоб, мать твою въ#б. От так тобi запорожцi виcказали, плюгавче. Не будешь ти i свиней христiанских пасти. Теперь кончаемо, бо числа не знаемо i календаря не маемо, мiсяц у небi, год у кнызи, а день такий у нас, який i у Вас, за це поцелуй в сраку нас! Пiдписали: Кошевой атаман Иван Сирко Зо всiм кошем Запорожськiм". . . . . . Для подавляющего большинства людей источником сведений об украинских казаках является народный фолклор и исторические романы (зачастую на этом фолклоре и основанные). Есть два распространенных заблуждения относительно казачества: - Первое гласит о том, что казаки были членами рыцарских братств и являлись обладателями аристократических рыцарских достоинств: воинского искусства, беззаветной отваги, высоких моральных качеств. Кроме того, казаки якобы были беззаветными борцами за «национальные украинские интересы». - Второе заблуждение гласит о том, что казачество было живым примером чаяний простого люда о народовластии (с его началами всеобщего равенства, выборности должностей и абсолютной свободой). И два этих абсолютно противоположных взгляда продолжают не только существовать одновременно, но и причудливо переплетаются в голове типичных представителей «национально свидомых». Первое заблуждение было впервые высказано польским поэтом Папроцким в конце 16 века. Наблюдая за постоянными междуусобицами польской шляхты, он противопоставляет ей возникшую недавно на окраине Речи Посполитой Запорожскую Сечь, где, как ему казалось, возникло здоровое казацкое общество. По его словам погрязшие во внутренних распрях поляки и не подозревали, что были неоднократно спасены от гибели этим русским рыцарством, которое отражало татарские и турецкие набеги. Папроцкий восхищается доблестью казачества, его простыми крепкими нравами, готовностью постоять за веру, за весь христианский мир. Вслед за Папроцким подвиги казаков начинают описывать и другие шляхтичи (Горецкий, Ласицкий, Фредро), причем раз от раза казацкая доблесть становится все масштабнее. Все казаки имеют польские фамилии, все они шляхтичи, но с каким-то темным прошлым: причиной ухода в казаки для одних было разорение, для других провинности и преступления. Казачьи подвиги рассматриваются ими, как средство восстановления чести: «или пасть со славою, или воротиться с военною добычею». Эти и подобные им сочинения, превозносившие храбрость ушедших в казаки польских дворян, наделяли рыцарскими чертами и все казачество. Литература эта стала известна и самим запорожским казакам и способствовала распространению среди них высокого мнения о своем обществе. Но теория об их рыцарском происхождении стала особенно популярна в 17 веке, когда «реестровые» казаки начали захватывать земли, превращаться в помещиков и добиваться дворянских прав. Второе заблуждение является результатом творчества малорусских литераторов и историков 19 века (Рылеев, Герцен, Чернышевский, Шевченко, Костомаров, Антонович, Драгоманов...). Воспитанные на западноевропейских демократических идеалах, они хотели видеть в казачестве простой народ, ушедший от панской неволи и организовавший Запорожскую Сечь с ее народной демократией. Наиболее яркое выражение этот взгляд получил в статье Костомарова «О казачестве», опубликованной в «Современнике» в 1860 году. В ней автор объяснял казачество чисто демократическим явлением (в противовес распространенного тогда взгляда на казаков, как на разбойников). Во время своего участия в Кирилло-Мефодиевском Братстве Костомаров написал «Книги бытия украинского народа» – своеобразную политическую платформу казачества как противовес нравам правящей знати России и Польши: казаки несли Украине подлинно демократическое устройство. Приблизительно так же представлял Запорожскую Сечь и Драгоманов. В казачьем быту он видел общинное начало и даже склонен был называть Сечь «коммуной». В результате энергичной пропаганды деятелей типа Драгоманова подобное представление о запорожском казачестве распространилось среди «прогрессивной» интеллигенции и без всякой проверки было принято всем русским революционным движением. Но нужно отдать должное Костомарову. По мере изучения исторических документов о казачестве он сильно поменял свою точку зрения на казачество. Кроме того, за развенчание легенд о казачестве, «национально озабоченные» проклинали и Кулиша (но опровергнуть его аргументацию так и не смогли). |
|
Казачество как социальное явление возникло в ситуации постоянной пограничной жизни между лесами и степями, между славянскими государствами на севере и татарскими ханствами на юге. Казачество было порождением "украины" в первоначальном значении слова, т.е. "окраины", "пограничной земли". Именно от этого слова произошло название Украины со всеми этническими политическими оттенками.
По южной границе Московского государства тянулась полоса состоявшая из цепи "украин". Можно говорить о Рязанской украине, Тульской украине, Путивльской и Северской украине (Северская земля в этническом отношении была украинской землей) Западнее название "украина" применялось по отношению к южным пограничным землям Великого княжества Литовского, присоединенных к Польше в 1569 г. Украиной также назывались земли к югу от Киева и Подолия, и эта область стала ядром собственно Украины в национальном и политическом смысле.
Жители пограничных земель назывались казаками. Название "казак" (возможно написание "козак") использовалось как русскими, так и татарами. В тюркских диалектах XV и XVI веков "казак" обозначало "свободный человек", "вольнонаемный воин", "искатель приключений".
Это слово происходит от этнического названия Каз, древнего северокавказского народа, известного сейчас как адыгейцы или черкесы. Последнее название в первоначальной форме звучало как, Чахар-Каз, что значит "четыре клана Каз". В русском языке, начиная с XV века, это название употреблялось в форме "черкасы". Это название появляется в Codex Cuinanicus в форме cosac (написан около 1294 г.). Сугдейский Synaxarion XII века содержит дополнительную запись, датированную 17 мая 1308 г., о молодом христианине, убитом казацким мечом. По моему мнению, здесь опять имеются в виду касоги (черкесы).
В московских документах XVI и XVII веков черкасами назывались как черкесы, так и украинские казаки. Что касается последних, то это название шло, по-видимому, от города Черкассы на реке Днепр к югу от Киева, а тот, в свою очередь, был одним из центров днепровско-казацкого региона. Вероятно, город Черкассы был первоначально черкесским поселением.Следует принять во внимание образование подобным же способом названия города Яссы (по-румынски, Jasi), старой столицы Молдавии, который был первоначально основан аланами. По-древнерусски "ясы" значило "аланы".
Черкесское поселение в районе Черкасс, вероятно, было основано в XI веке, если не раньше. В то время у князя Мстислава Черниговского и Тмутараканского была личная охрана из черкесов.Вероятно, новые черкесские поселенцы были приведены в этот район монгольским ханом Ногаем в конце XIII века. Именно в район Черкасс бежал от гнева своего брата Махмудека в конце 1445 г. царевич Касим (позднее, первый хан Касимова), и именно из Черкасс он пришел на помощь великому князю Василию II в конце 1446 г.
В источниках, относящихся к концу XV века, упоминаются как русские, так и татарские казаки. Во многих случаях татарские казаки воевали с русскими или грабили русские торговые караваны. Однако как московское, так и литовское правительства понимали выгоды использования этих татарских казаков для укрепления их армий. Следует вспомнить, что татарские вспомогательные войска были расселены в Литве в конце XIV века и XV веке, и что одна из их групп называлась "татарскими казаками". Московское правительство также использовало татарские вспомогательные войска. Такая практика получила развитие в период правления Василия II и продолжалась в дальнейшем.
Одновременно с выдвижением татарских казаков появилось несколько групп русских казаков. Первое упоминание о них в летописях относится к 1444 г. и касается Рязанской украиныПомимо приграничных - "внешних казаков" - как в Восточной, так и в Западной Руси были казаки иного типа, которых можем обозначить как "внутренние казаки". Применительно к ним название "казак" использовалось не в военном смысле, а для о значения социальной категории. Таким образом, казак (или козак) был свободным человеком, не обремененным налогами и другими обязательствами по отношению к государству. Казак не был тяглым. Он мог быть земледельцем, погонщиком, матросом на торговом речном корабле или членом ватаги - объединенной компании для рыбной ловли или охоты. На севере России еще в XIX веке казаком называли круглогодично работающего мастерового или земледельца.
Когда община "внешних казаков" в Южной Руси и Южной Украине начала расти, многие "внутренние казаки" присоединились к ним. Таким образом, увеличение численности "внешних казаков" в приграничных регионах некоторым образом зависело от притока "внутренних казаков".
Как в Московии, так и в Польше подъем приграничных казаков был тесно связан с сельскохозяйственной славянской колонизацией зоны степей. Несмотря на постоянную опасность татарских набегов, новые земли на юге привлекали население природными богатствами - черноземом, обилием рыбы и зверя - и климатом, который был мягче, чем на севере. Кроме того, крестьяне в приграничных регионах не были так сильно отягощены налогами и обязательствами, как на севере.
В 1590 г. польский автор с восхищением описывал Украину: "Богатейшая часть Польского государства. Ее поля столь же блаженны, что и Елисейские... Здесь так много скота, дикого зверя и различных птиц, что можно подумать: она - место рождения Дианы и Цереры. На украинских пасеках делается так много меда, что забываешь сицилийскую Гелу и аттический Гиметт... Трудно сосчитать украинские озера, изобилующие рыбой. Короче говоря Украина подобна той земле, которую Господь обетовал евреям, земле, по которой текут молоко и мед"
Казаки в Западной и Восточной Руси были первыми славянами, переселявшимися в степные земли. Обычно они передвигались по рекам, и их первые поселения располагались на речных берегах и островах. В Киевской Украине наиболее удобным путем был Днепр. В Подолии - Южный Буг и Днестр. Казацкие первопроходцы вначале вели натуральное хозяйство и занимались рыбной ловлей, охотой, пчеловодством. Они образовывали ватаги, обычно в апреле отправлялись вниз по реке и в октябре возвращались с добычей. Каждая ватага метила свою территорию на речном берегу, и каждая группа должна была быть хорошо оснащенной для выполнения своей работы. Ватаге нужно было подготовить лодки, рыболовные неводы и сети, снасти, разнообразные емкости для засолки и копчения большого количества рыбы. Соль нужно было покупать заранее. Во многих случаях ватага, перед тем как вернуться домой, строила там, где промышляла, амбар, в котором зимой хранилось снаряжение. Несколько человек оставляли охранять имущество. Такие зимние жилища (зимовники) со временем стали типичным явлением.
Снаряжение большой ватаги требовало затраты значительных средств. Те члены ватаги, которые и трудились и вкладывали в общее дело свои деньги, становились руководителями и получали большую долю дохода. Таким образом возникало разделение на "владельцев" и работников; которое со временем определило и неравенство между двумя слоями казацких военных общин - офицерами (старшинами) и рядовыми.
Одним из самых ранних документов, в котором упоминается рыболовный промысел днепровских казаков, является Киевский городской статут 1499 г., в котором устанавливается сумма таможенной пошлины на рыбу, продаваемую казаками в Киеве.
В глухих степных поселениях к рыбной ловле вскоре добавилось скотоводство, а затем и земледелие. Колонизацию Южной Украины в XVI веке можно охарактеризовать следующими тремя этапами: хаотическим движением на юг казаков и крестьян, привлеченных сказочными богатствами этой страны; размещением на этих землях дворянских угодий и переселением туда крестьян с арендаторами; и учреждением в приграничных областях новых пунктов государственной администрации, берущей на себя заботу о защите южных границ от татар. |
|
Особое место среди дошедших до нас письменных источников XVII века занимает письмо, которое якобы Кош Войска Запорожского низового направил в 1683 году в Стамбул турецкому султану Мехмеду IV. Прежде казаки получили письмо следующего содержания: «Я, султан, сын Мухаммада, брат Солнца и Луны, внук и наместник Божий, владетель всех царств: Македонского, Вавилонского и Иерусалимского, Великого и Малого Египта; царь над всеми царями; властитель над всеми существующими; необыкновенный рыцарь, никем не победимый воин; неотступный хранитель гроба Иисуса Христа; попечитель самого Бога; надежда и утешение мусульман, смутитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и безо всякого сопротивления, и меня вашими нападениями не заставляйте беспокоиться. Султан турецкий Мехмед». Ответ не заставил себя ждать. Он будет приведен на языке оригинала, так как содержит много рифм, которые могут быть потеряны при переводе: «Ти – шайтан турецький, проклятого чорта брат и товариш и самого Люципера секретар! Який ти в чорта лицар? Чорт висерає, а твое війско пожирає. Не будеш ти годен синів християнськіх під собою мати: твого війська ми не боїмось, землею и водою будем битися з тобою. Вавілонський ти кухар, македонський колесник, ієрусалимський броварник, Великого і Малого Єгипта свинар, армянська свиня, татарський сагайдак, камъянецький кат, подолянський злодіяка, самого Гаспида внук и всього світу і підсвіту блазень, а нашого Бога дурень, свиняча морда, кобиляча срака, різницька собака, нехрещений лоб, хай би взяв тебе чорт! Отак тобі козаки відказали, плюгавче (плешивый. – Авт.)! Невгоден єси матери вірних християн. Числа не знаем, бо календаря не маем, місяць у небі, год у книзі, а день такий у нас, як у вас, поцілуй за се в гузно нас! Кошовий отаман Іван Сірко со всім Кошом Запорозьким». Только в начале XX века ученые пришли к выводу, что письмо Мехмеду IV, якобы подписанное Иваном Сирком, было написано задолго до появления на «исторической сцене» самого Ивана Сирка и задолго до правления Мехмеда. Да, впрочем, никогда оно никому из турецких султанов и не посылалось! Письмо ходило во множестве списков на протяжении XVII и XVIII веков и имело разные даты написания: 1600, 1619, 1620, 1667, 1683, 1696, 1713, 1733 и т.д., разных адресатов: турецких султанов Османа II, Мехмеда IV, Ахмеда III, Ахмеда IV, а также сопровождалось разными подписями: «низовые казаки», «отаман Захарченко», «Иван Сирко». Историки сходятся во мнении, что основной текст письма был составлен в первой трети XVII века, а его содержание с высокой долей вероятности может быть увязано с событиями Хотинской войны 1621 года, когда «никем не победимый рыцарь» Осман II после катастрофического разгрома под Хотином был вынужден заключить позорный с точки зрения османцев мир, а после прибытия в Стамбул был немедленно убит янычарами. |
Форма входа |
|---|
Категории раздела | |
|---|---|
|
Радио |
|---|
... |
|---|
Поиск |
|---|
Календарь |
|---|
Наш опрос |
|---|
Статистика |
|---|
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |