Каталог статей

Главная » Статьи » Мои статьи

В категории материалов: 168
Показано материалов: 11-20
Страницы: « 1 2 3 4 ... 16 17 »

Сортировать по: Дате · Названию · Рейтингу · Комментариям · Просмотрам

Строго говоря, наиболее типичными выразителями каза­чества нужно считать две отрасли — запорожскую и донс­кую. История Запорожского и Донского казачеств заслуживает особого внимания как потому, что запорожцы и донцы создали самые оригинальные формы казачьей жизни и быта, так и потому, что оба эти вида казачества играли решающую роль в судьбах нынешнего Кубанского казачьего войска. Итак, кто же были запорожцы и донцы? И чем они озна­меновали себя в истории? Четыреста лет тому назад нынешний юг России был по­рубежной областью между поселениями русского народа и кочевьями разных татарских орд. Это была дикая и малооби­таемая страна. Почти девственная природа, обилие речных вод, роскошная степная растительность, неисчерпаемые за­пасы рыбы в водах, достаточное количество и разнообразие степных зверей и птиц — все это одинаково манило и рус­ских, и татар. Теплый климат и тучная почва делали легко обитаемой страну. Транзитное положение края между Русью, с одной стороны, и владениями турецкого султана с другой, сулило описываемой местности блестящее будущее. Вблизи два моря — Азовское и Черное, тянули, точно магнит, к сво­им берегам русского колонизатора. И вот, в этом-то богатом и манящем крае или, вернее, в борьбе за этот край было сло­жено столько русских голов, как, быть может, ни в какой дру­гой местности России. Русский народ воспел эту борьбу в своих высоко поэтических песнях и былинах, история запе­чатлела на своих страницах подвиги и геройство казака, на­родные легенды хранят еще образы этого отдаленного и таин­ственного прошлого; но действительность была чрезвычайно суровой и тяжелой, исполненной военных бурь и треволне­ний, требовавшей кровавых жертв от казаков, осевших вдали от родины, в низовьях Днепра и Дона, двумя самостоятель­ными общинами, Запорожскою и Донскою. Запорожское казачество возникло около половины XVI столетия. В исторических актах под 1568 годом находится прямое указание на Запорожскую Сечь как на самостоятель­но существовавшую военную общину, Есть основание предполагать, что Сечь существовала уже за несколько десятков мет раньше упомянутого года. Во всяком случае, началом, если не возникновения Запорожской Сечи, то укрепления ее, в смысле более или менее законченной организации, можно считать вообще средину XVI века. Вот что говорит в своем исследовании «Южная Русь и Казачество» известный историк Костомаров по поводу воз­никновения запорожского казачества: «Вероятно, образова­ние Сечи совершилось не вдруг, а постепенно и возникло из рыболовов и звероловов, которые, как показывают акты конца XV и начала XVI веков, издавна имели обычай отправлять­ся весною к порогам и за пороги Днепра, ловить там рыбу и зверей, а осенью возвращались в Украину и в краинских юродах продавали свежую и просольную рыбу, и звериные шкуры. Условия пустынного края, куда отправлялись эти промышленники, были таковы, что они невольно должны были сделаться воинами. Занимаясь ловлей и солением рыбы, они каждую минуту могли ожидать нападения татар, и пото­му каждую минуту должны были быть готовыми отражать их. Такое положение делало их бодрыми, храбрыми и быстрыми. Переплывать днепровские пороги было дело трудное и опас­ное и приучало их делаться отважными мореходцами. Из про­мышленного товарищества неизбежно должно было образо­ваться рыцарское. Стали ходить за пороги на острова (в ни­зовьях Днепра. — Прим, ред.) и в поле не только за рыбой и зверями, но и за военной добычей, нападали на татарские улу­сы, захватывали скот? лошадей, брали у побежденных конс­кую сбрую и вооружение. Была еще иная приманка для удаль­цов ходить на Низ. Из Турции чрез Очаков шел торговый путь в Московское государство; этим путем проходили купе­ческие караваны с товарами. Казаки нападали на них и рас­хищали везомое богатство. Возвращаясь с ним домой, они давали и другим повод покушаться на такой промысел, Ук­раинскому населению пришлись по вкусу такие походы: число отправлявшихся весною на Низ с каждым годом увеличи­валось. Те, которым нравилась одинокая бурлацкая жизнь, оставались в построенном укреплении зимовать; то была так называемая сирома, то есть серая голь, которой нечего было жалеть на родине и для которой жизнь была копейка во вся­кое время. Другие возвращались на Украину, но уже не хоте­ли быть тем, чем судьба определила им быть до того времени, то есть нести мещанские и сельские повинности; они остава­лись и сами себя называли казаками»1. Таким же происшедшим самобытно, явлением считает Запорожскую Сечь и другой историк — Максимович. «Вне­шние набеги, — говорит он, —и внутреннее угнетение Литвы и Польши в оное время (т.е. в литовский период Украины с 1340 года) общего хаоса служило поводом к составлению ка­зачества за порогами днепровскими, там, где воинственный Святослав сложил свою буйную голову, сей первообраз голов казацких! Запорожье было гнездом, где родилась дружная, отважная, холостая ватага вольных казаков, плодилась без матери, ибо для нее была Сечь мать, а Великий Луг батько. Казаков сводила и дружила жажда воли, мести, битвы, добы­чи, и всякий выходец, кто бы он ни был, мог быть их братом, товарищем, только бы, принеся с собою боевую отвагу, он принял греческую веру и язык их»

Мои статьи | Просмотров: 3320 | Добавил: hohol | Дата: 24.06.2012 | Комментарии (0)

Под влиянием той же суровой действительности, передо­вая служба и остальных казаков была здесь тяжелее, чем у чер­номорцев. Открытые места требовали большой сторожкости. Так как горцы нападали на линию более или менее значитель­ными шайками и скопищами, то казакам весьма важно было вовремя узнать о движении неприятеля и проследить то на­правление, которое он намерен был принять, — и вот эта имен­но задача и возлагалась на «разъезды», «секреты» и «залоги». Разъезды представляли собой дневные патрули, секреты со­ставляли на кавказской линии то же, что залога на черноморс­кой, т.е. ночные караулы и засады у самой линии, и, наконец, залогой называлось нечто вроде рекогносцировочной партии . Вот как характеризует этот вид разъездной службы Шпаковский. "Залога" или "конная заса­да" — это одна из трудных и опасных служб на пограничной линии с неприятелем. На залогу выбирались преимуществен­но старые и опытные казаки, имевшие сильных и резвых ко­ней. Залога высылалась лишь в тех случаях, когда неизвестно было, где и в каком месте неприятель намеревался пройти по­граничную линию. Обязанность залоги состояла в том, чтобы скрытно и зорко следить за появлением врага. Здесь первую роль играла местность: и она-то указывает способ укрытия от зоркости неприятеля. Для этой цели выбирались переправы на реках и вообще на местностях, представлявших естественную или искусственную преграду. Пропустить появившегося вра­га в наши пределы, следить скрытно за всеми его движениями, высмотреть его силу и численность и, наблюдая направление пути, давать знать на ближайший пункт посылкою одного или двух казаков до тех пор, пока обрисуется принятое неприяте­лем направление — таковы были обязанности залоги. Очевид­но, что она требовала от казаков большой сметливости и от­личного знания местности»
Мои статьи | Просмотров: 1073 | Добавил: hohol | Дата: 24.06.2012 | Комментарии (0)

Будучи поселены рядом с черноморцами, линейные каза­ки являлись пограничной стражей на Кавказской линии вдоль верхней части Кубани и по направлению к Тереку. Сле­довательно, старолинейные полки (Кубанский, Кавказский и Хоперский) занимали в этом отношении только промежу­точное звено, начиная от Воронежской станицы и оканчивая верховьями Кумы до Бекешевской и Суворовской станиц. Позже была выдвинута по Лабе, почти в перпендикулярном направлении к Кубани, новая, Лабинская линия, занятая так­же линейными казаками. В общем линейным казакам при­ходилось сторожить границы от горцев на таком же прибли­зительно протяжении, как и черноморцам. Но характер по­граничной местности у Линейного войска был уже не тот, что вЧерномориии. Кубань здесь текла одиноким руслом, и чем ближе к Эльбрусу, тем более узким и удобопереходимым; об­ширных болот, лиманов и плавней, как в нижнем течении Кубани, здесь совсем не было; таким образом, местность тут носила совершенно открытый и удобный для нападения боль­шими скопищами на линию характер. Это, естественно, дол­жно было отразиться на самой организации военной защиты Линии. Казаки не только сконцентрированнее селились, но и сконцентрированнее должны были действовать против гор­цев; от линейцев требовались вообще быстрота и подвижность, чем отличались набеги горцев; .динеец, при указанных обсто­ятельствах, должен был усвоить качества противника, чтобы быть умелым соперником горца. По той же причине Линей­ное войско состояло исключительно из одних конных каза­ков; пехоты, подобно тому, как это велось у черноморцев, здесь совсем не было; хороший конь и хороший наездник стояли на первом плане в силу необходимости, условий борьбы. Вот ка­кое различие проводит в этом отношении между черноморца­ми и линейцами казак-писатель: «Совокупность всех главных родов оружия, а особенно не­утомимость, стойкость и отличная стрельба пехоты сообщают Черноморскому войску в войне с горцами значительную са­мостоятельность: оно в состоянии содержать полевые укреп­ления в самом сердце непокоренного населения гор, и делать легкие экспедиции в горы без поддержки другими войсками. На всем протяжении линии от Анапы до ,Усть-Лабы по не­скольку лет сряду не бывает регулярных войск. Отдавая долж­ную справедливость пехоте этого боевого и трудового войска, следует заметить, что конный черноморский казак уступает пальму превосходства своему соседу и сподвижнику — кав­казскому линейному казаку. Отчего? — Вот вопрос, на кото­рый нельзя отвечать в немногих словах. Ограничимся указа­нием на обстоятельства более очевидные. Отличительные ли черты местности, или первобытные распорядки и привычки внесли разницу в образ содержания одной и той же линии кав­казскими и черноморскими казаками.
Мои статьи | Просмотров: 1381 | Добавил: hohol | Дата: 24.06.2012 | Комментарии (0)

Черноморские казаки вынесли, однако, на своих много­страдальных плечах не одну только борьбу с черкесами. Каж­дый раз, когда возникали крупные отечественные войны, чер­номорцы были непременными участниками в них. Так, уже в 1794 году, в самый разгар устроения казаков на новом место­жительстве, два казачьих полка под командою кошевого ата­мана Чепеги участвовали в войне России с Польшей. Чрез два года, в начале 1796 года, также два полка черноморцев под начальством войскового судьи Головатого отправлены были против персиян, причем граф Зубов требовал, «чтобы казаки были снаряжены в поход самые отличные в пехотном строе, и с таким выбором, чтобы они могли служить с пользою на лодках и при надобности на лошадях», т.е. от одних и тех же казаков заранее требовалось три специальные вида служ­бы — пехотная, морская и кавалерийская. Еще 10 лет спус­тя, во время войны России с Турцией, одна часть черномор­цев была размещена в Крыму, а другая принимала участие в военных действиях под Измаилом, Рущуком, Селистрией, Браиловым и пр. В 1812 году черноморские казаки несли все тягости отечественной войны с французами и неоднократно выходили победителями из отдельных стычек с неприятеля­ми. Во время войны с Персией в 1826 и 1827 годах на место военных действий было командировано из Черноморского войска два конных полка, один пеший и особая пятисотен­ная команда. В возникшую затем войну с Турцией черномор­цы действовали на восточном берегу Черного моря и участво­вали во взятии турецкой крепости Анапы русскими войска­ми в 1828 году. Наконец, в 1855 году Черноморское войско должно было выдержать особенно сильное напряжение своих военных сил: охраняя край от черкесских набегов, казаки в то же время были защитниками Азовского побережья от со­юзного флота и выставили часть войск в число защитников Севастополя. И во всех этих действиях, начиная с 1794 года и оканчивая 1855, черноморские казаки выказали себя стой­кими, храбрыми и умелыми воинами. В войсковом арсенале в г. Екатеринодаре и доныне хранится целая серия военных регалий, пожалованных различным казачьим полкам Черно­морского и Кавказского линейного войск Екатериной Второй, Павлом, Александром I, Николаем и Александром II за отличия во время всех вышеупомянутых войн. Регалии эти — красноречивые свидетели образцовой военной службы тех самых казаков, которые в то же время усердно стремились насадить гражданственность и культуру на родине... Как доставались казакам эти знаки военных отличий — прекрасной иллюстрацией к этому могут служить подвиги пластунов в Севастополе во время войны 1855 года. При защите Севастополя участвовали собственно два пла­стунских батальона — второй под командой полковника Го­ловинского и восьмой под командой полковника Беднягина; здесь на долю пластунов выпала самая трудная аванпостная служба которую каза­ки выполняли с редким самоотвержением и искусством, очень характерным именно для пластунского строя и приемов.
Мои статьи | Просмотров: 2841 | Добавил: hohol | Дата: 24.06.2012 | Комментарии (0)

Враждебные отношения черноморцев с черкесами обна­ружились не сразу по заселении казаками Черномории, а по­степенно, и затем год с годом обострялись все более и более. Первоначально со стороны некоторых черкесских племен были даже попытки перехода в русское подданство. Так, два князя — Батыр-Гирей (Бжедухского племени) и Магмет-Ка-лабат (Хатукайского), вместе с некоторыми другими хлопотали о переходе в русское подданство в 1794 и 1795 годах пред русским правительством и о предоставлении им земель под поселение на Черномории. С этой целью был даже в Петер­бурге князь Батыр-Гирей в качестве депутата от горцев. Ека­терина II нашла, однако, невозможным удовлетворить просьбу черкесов, так как пришлось бы нарушить добрые отношения России с Турцией, подданными которой, хотя и номинально, считались черкесы. Ввиду этого горцам была обещана лишь помощь русского оружия в случае нападения на них враж­дебных племен и дано позволение перегонять табуны черкес­ских лошадей для пастьбы на черноморские земли. Бжедухи и хатукайцы были довольны даже таким исходом их ходатай­ства и с своей стороны обещали сохранять мир по отноше­нию к казакам и вообще быть их союзниками. Были затем и другие попытки со стороны черкесов в подобном же роде, из которых одна увенчалась даже полным успехом. Так, была поселена часть горцев особым аулом — Гривенно-Черкес­ским, существующим на землях бывшей Черномории и до­ныне. Но эти именно попытки ценивших мирную гражданс­кую жизнь черкесов послужили одною из первых и суще­ственных причин, породивших враждебные отношения между остальными черкесами и казаками. Враждебные русским чер­кесы, и без того нападавшие на аулы цлемен, искавших друж­бы у русских, стали еще более преследовать этих, по их мне­нию, трусов и осквернителей черкесской свободы. Защита казаками своих союзников только усиливала вражду к пос­ледним остальных горских племен. В первый раз казаки обаг­рили черкесской кровью свое оружие в серьезной битве, имен­но, при защите своих союзников — бжедухов. В 1796 году князь Батыр-Гирей дал знать кошевому атаману Чепеге, что около 12 тысяч горцев, преимущественно из абадзехского племени, решили разорить аулы бжедухов и напасть на посе­ления казаков. Чепега послал 100 казаков с десятью стар­шинами и одним орудием в помощь Батыр-Гирею, собравшему все свои наличные силы. Главное начальство над бже-духами и казаками было поручено войсковому полковнику Еремееву, и 29 июня произошло первое крупное сражение между абадзехами, с одной стороны, казаками и бжедухами, с другой. Стычка вышла очень кровопролитной и окончи­лась не в пользу абадзехов, которые были разбиты союзника­ми наголову и потеряли до 1000 человек убитыми, около 2000 ранеными, 300 пленных и 800 лошадей. Сражение это, в котором участвовали казаки только в качестве союзников и притом в незначительном числе, послужило как бы сигналом для длинного ряда военных стычек и побоищ между горцами и казаками, прекратившихся только с окончательным поко­рением Западного Кавказа в 1864 году.

Мои статьи | Просмотров: 1299 | Добавил: hohol | Дата: 24.06.2012 | Комментарии (0)

Черноморцы были призваны сторожить часть той линии, которая тянулась по Кубани и Тереку от Черного до Каспий­ского моря, о сплошной защите которой казаками хлопотал Потемкин Таврический и предварительное укрепление кото­рой было произведено еще Суворовым. Из этой линии на долю черноморцев приходилось около 260 верст вдоль р. Кубани, с ее бесчисленными излучинами и поворотами, от Изрядного источника, близ нынешней Васюринской станицы, и до бе­регов Черного моря. Так как весь северный скЛон Кавказс­кого хребта и закубанской равнины были заселены вдоль по­граничной линии горскими племенами, всегда враждебными казаку и всегда готовыми сделать набег на его жилища, то на плечах черноморцев лежала тяжелая ноша охраны погранич­ной линии на каждом ее пункте, повороте, извилине, всюду, одним словом, где была хоть малейшая возможность пере­браться горцу на казачьи владения. Будь горцы в несколько раз сильнее и многочисленнее, чем они были в действитель­ности, имей они хорошо вооруженные войска и прекрасные укрепления на своих землях, действуй они в то же время сплошными, дающими открыто знать о своих враждебных действиях, массами, как подобает это при правильно веду­щейся войне, — и при всех этих условиях, пограничная служ­ба носила бы для казака иной характер, была бы, может б.ыть? тяжелой, но очень определенной, заключенной в заранее на­меченные рамки: казаки сидели бы в известных местах и жда­ли бы открытия военных действий, подвергаясь случайнос­тям войны только во время ведения ее. Но черкесы были не столько искусно дисциплинированные воины, сколько от­чаянные головорезы и наездники; они не знали и не призна­вали никаких правил ведения войны; любя и защищая свою свободу, они в то же время ни во что ставили свободу и жизнь врагов; самая война нередко отодвигалась для горца на зад­ний план пред более прозаической задачей грабежа; набег как месть, разорение, как удаль, и как трофей этой удали безразлично смешивались в одном в том же понятии борьбы с неприятелем; часто черкес сам шел на смерть и другим нес ее как разбойник, поэтизируя в то же этот разбой; без всякого внешнего повода, без малейшего проявления враждеб­ности со стороны казачьего населения, черкес втемную ночь или в туманный день пробирался, как волк, на русскую гра­ницу, и здесь, под покровом ночи или туманной пелены, ре­зал, уничтожал и жег всех и все, что только подвертывалось ему под руку, что было ему по силам и чего или кого нельзя было утащить с собой — и это считалось молодечеством, подвигом геройством, это воспевалось в песнях, служило предметом и человеческого величия, Ни серьезный мир, ни договорные мирные условия условия, которыми бы обеспечить спокойное течение жизни, поэтому, были с черкесами» Ни на какие клятвы и обещания казакам не могли положиться. Если вынужденные к миру черкесы не нападали массами, отрядами на жилища, то действовавшие на свой страх удальцы пробирались в одиночку, тайком за Кубань и все-таки продолжали грабить, резать, уводить в плен и беспокоить казачье население. Так называемые «хаджиреты», бездомная фанатизированная голь, «психадзе" та же голь, к тому же лошадей, и вообще необузданная молодежь и много изведовшие достаточный хищников- удальцов» осложняло и трудные казачьей пограничной службы, Чтобы удержать горцев от нужно было одну сплошную крепость на двухсотшестидесятиверстном сто- линия. В та случае оставалось ту изгородь», с незатейливыми пристанищами в виде постов и пикетов, которая в сущности представляла собой нечто вроде длин­нейшей цепи из человеческих существ. Посты служили для казаков главными укреплениями, пикеты играли роль мел­ких связующих звеньев, а всюду, на пространстве от поста к посту и от пикета к пикету, казак сторожил горца уже прямо грудью, защищал родину кровью, высылая под черкесские пули, шашки и кинжалы так называемые «залоги» и «разъез­ды». Таким образом, на характере пограничных казачьих ук­реплений или, вернее, пограничной казачьей службы всецело отразились те донельзя утомительные и неблагоприятные ус­ловия беспрерывной военной борьбы, которую суждено было нести черноморцам с черкесами в течении семидесяти лет.Тяжесть положения кавказского казачества увеличилась еще запрещением переходить линию, хотя бы для преследования и наказания хищных горцев за набеги и грабежи. Делалось это Астраханским начальством в силу хитроумного предположения, что не стоит „раздражать” горцев и возбуждать их злобу против русских из-за какого-нибудь набега на казачью станицу и увода в плен кого-либо из ее жителей. Выходило так, что казаки как бы оборонялись от горцев, но не нападали. Вызвано это было незнанием обстановки на Кавказе петербургскими властями, полагавшими, что горцев можно привлечь к России хорошим обращением. Для этой цели было предписано кавказскому начальству стараться влиять на черкессов „не столько страхом оружия, сколько лаской и мягкостью обращения”. Разумеется, что подобная политика производила как раз обратное действие и лишь укрепляла горцев в войне с русскими, пришедшими отнимать у них земли и самостоятельность. Таким образом, необходимый России Кавказ получал возможность организовать вооруженное сопротивление. Интересный в этом отношении случай произошел в 1797 году, когда выведенные из терпения казаки Кубанского полка самовольно произвели набег на горцев, причем отбили у них 5 000 баранов. Узнав об этом, приказано произвести самое строгое следствие, баранов отобрать у казаков и возвратить горцам, и объявить по всей линии, что в случае повторения такого набега, виновные казаки будут отданы горцам. Впрочем, иногда удавалось военному начальству убедительными доводами добиться разрешения наказать черкесов и тогда казачья душа не знала удержу. Все старые обиды вспоминались и отмщались втрое; разорялись до основание захваченные аулы, сжигалось все, чего не могли унести, а взятые в плен жители частью отправлялись в Сибирь, частью же передавались в руки кавказских властей для обмена на русских пленников. Особенно прославился такими репрессиями кошевой атаман Черноморцев Бурсак, который в 1800 году до тла разорил богатые и воинственные разбойничьи аулы – Арслан и Девлет-Гирей. Благодаря этим мерам горцы, как и все азиаты, признающие только железную руку и покоряющиеся лишь силе, попритихли на некоторое время и перестали открыто нападать на станицы и крепости.

Мои статьи | Просмотров: 1511 | Добавил: hohol | Дата: 24.06.2012 | Комментарии (0)

В Саратовской духовной консистории хранится несколько антиминсов из этих церквей, а также церквей, бывших в городках по р. Медведице 157). Оставшимся на Дону казацким общинам пришлось терпеть от магометан разные обиды и утеснения. Когда татары были еще полуязычники и полумагометане, церковные имущества христиан Золотой Орды не подвергались разграблению и даже освобождались от сборов в пользу ханов. Так, например, в 1342г. митрополит Феогност выхлопотал у хана новый ярлык, в подтверждение прежних, об освобождении русской церкви на Дону от всякой дани. В числе церковных имуществ упоминаются и "виноградники", росшие, надо полагать, не севернее среднего течения Дона 158). К концу XIV в., с воцарением хана Мамая, притеснения христиан усилились до того, что казакам, оставшимся в Золотой Орде, не оставалось иного исхода, как покинуть свою родину и переселиться к русским украинам. Услышав, что московский великий князь Дмитрий Иванович собирает войска на решительную борьбу с татарами, донские казаки из городков Сиротина и Гребни поспешили к нему на помощь и поднесли накануне Куликовской битвы, бывшей 8 сентября 1380г., икону-хоругвь Донской Богородицы и образ Богородицы Гребневской 159). Донская пресвятая Богородица Рязанский митрополит Стефан в сказании о Гребневской иконе Божией Матери под 1712г. говорит, что икону эту поднесли великому кн. Дмитрию казаки "городка Гребни, иже на усть реки Чира глаголема". Икона эта находится в Москве, на Лубянке. Городок Сиротин мог быть близ того места, где ныне Сиротинская станица, на острове р. Дона. Еще в половине прошлого века там были заметны древние валы, ямы и вообще остатки укреплений. Сиротинская станица – старое насиженное место казаков. Гребневская икона Божией матери --------- 157) Под Червленым Яром разумелось все степное пространство между рр. Воронежем, Доном, Хопром и Великой Вороной. Баскаки или баски, пришедшие с татарами из древней Бактрианы, как видно из грамот митрополитов Феогноста и Алексея, исповедывали христианскую веру. 158) Грамота хана Дженебека митрополиту Феогносту, выданная по ходатайству ханьши Тайдулы в 1312г. Жития святых, чтимых правосл. церковью. Март, число 14. Преосв. Филарета (Гумилевского). 159) Историческое описание Московского Ставропигиального Донского монастыря. И.Е. Забелин. Изд. 2е, 1893г. Летопись архимандрита Донского монастыря Антония, 1592г., в предисловии к "Вкладной книге" монастыря. - 196 - В окрестных оврагах и балках и теперь находят старое казацкое оружие, подземные в горах ходы, гроты с потайными выходами, в которых остатки казачества укрывались от преследования татар. Станицы Кременская и Качалинская, расположенные в той же местности, близ Переволоки, относятся также к старым городкам казачества. В десяти верстах от станицы Трех-Островянской и в четырех верстах от развалин древнего городища, называемого Качалинским, возвышается большой бугор-гора под названием Иловлинский Маяк, с которого открывается обширный вид на степи верст на 100 и откуда казаки прежних веков наблюдали за движениями татарских полчищ. Не в далеком расстоянии от этого Маяка находятся такие же возвышенности: Суханова-Дуброва, Варламов-Мыс, Анохин-Мыс и др. Все эти возвышенности в народе зовутся "Венцы". У подошвы этих гор, на берегу старого русла Дона, имеются два старых городища, и на одном из них развалины когда-то существовавшего металлургического завода. В ближайших горах находят залежи железной руды, колчедана и камней с золотистым блеском. В этих же местах был прежде старый казачий городок Рига, а потом Паншинский. По запискам Рубруквиса, местность близ Переволоки, т.е. от нынешних Сиротинской и Пятиизбянской станиц до Волги, была густо населена бродниками, имевшими там свои укрепленные станы. После мамаевского погрома казаки покинули свои старые жилища. О названных городках в сказаниях последующих веков не сохранилось никаких известий. Диакон Игнатий, спутник митрополита Пимена, ехавшего в 1389г. рекою Доном от самого его верховья до Азова, в записках своих говорит, что на своем пути они видели только развалины городков и то большею частью в верховьях Дона; все же остальное пространство "была пустыня зело". И действительно, после многих набегов татар на Рязанское и Московское княжества, южные окраины их представляли сплошную пустыню, покрытую могилами удалых ее рыцарей. В 1365г. в Рязанском княжестве произвел погром хан Тагай, налетевший с востока. - 197 - В 1373г. отряд, посланный ханом Мамаем, разгромил то же княжество и с большим полоном возвратился на юг 160). В 1377г. царевич Арапша вновь громил рязанские поселения. В следующем году татары вновь явились в рязанскую землю, но на р. Воже были разбиты Вел. Кн. Дмитрием Ивановичем. В отместку за это поражение татары в том же году вновь разорили русские украины, а в 1380г., под предводительством самого Мамая, двинулись на Русь с целью окончательного ее разорения и порабощения. "Казним рабов строптивых!" – говорил он в гневе: – "да будут пеплом грады их, веси и церкви христианские! Обогатимся русским золотом!".
Мои статьи | Просмотров: 1306 | Добавил: hohol | Дата: 06.06.2012 | Комментарии (0)

В этой главе нам предстоит разрешить один весьма важный исторический вопрос, который наши историки почему-то замалчивали, избегали и даже нарочито обходили, как несуществующий, а вопрос этот, как это видно из приведенных в I части настоящего исследования данных, в особенности в XI главе, является в истории казачества краеугольным. Вопрос этот: куда девались из Золотой Орды бродники русских летописей, этот, по выражению Рубруквиса, народ особенный, многочисленный, живший по среднему течению Дона и имевший главным образом прибой у Переволоки, для которого в 1201г. учреждена была особая епархия, именовавшаяся Сарской и Подонской, куда девался он с принятием татарами магометанства и возникшим вследствие этого гонением на христиан? А также куда делись Геты-Руссы и Чиги византийских историков, жившие в Приазовье и вошедшие также в состав нового татарского царства? 138) Из записок диакона Игнатия, плывшего вместе с митрополитом Пименом рекою Доном весной 1389г. в Царь-Град, через 9 лет после Куликовской битвы, мы видим, что на Дону в то время "была пустыня зело, не бяше тамо ни града, ни села, только зверей велие множество". То же говорит и посол Ивана III Марк Руф, ехавший из Азова сухим путем до Рязани. ----------- 138) Никифор Григора. Т. I, 20 и 21. Георг. Пахимер. Т. I, 235 и 236. - 186 - Русские княжества в ХІІ в. (для увеличения карты кликните по ней указателем мышки) Куда девались Асы с берегов Дона и Азовского моря, этот сильный и гордый народ, потомки древних Асуров Риг-Веды и Синдов или Индов Геродота (IV, 28) и Страбона (XI, 2. 1) 139)? Из данных, приведенных в Х главе, части I настоящего исследования, мы знаем, что часть народа Ас под именем Ас-аров или хазар, Черкасов и Касаков или Казаков из Приазовья переселилась в Х–XII вв. на Днепр, в Киевскую Русь, но большинство осталось их на Дону, восточных берегах Азовского моря и в низовьях Кубани (Тмутараканская Русь) под теми же именами, а также под именем бродников (свободных), Алан, Чигов, Гетов, Касогов или Касагов и др. Вопрос этот решается очень просто. Арийцы, переселившиеся из Арианы в Европу, заняли восточные берега Черного моря, собственно дельту Гипаниса или Купаниса – Кубани, и стали известны у древних историков под именем Синдов или Индов, т.е. поречан, и Асов, Сер-асов или Черкасов, Ас-саков или Кас-саков – Казаков. О высокой цивилизации этого народа свидетельствуют Геродот, Страбон и другие древние историки и географы. Страбон в VII книге своей географии говорит нам об Аспургах (Ас и пургос – башня по-гречески, т.е. об Асах, имеющих укрепленные города), как о сильном и храбром народе, принадлежавшем к сарматскому роду, покорившем Босфорское царство, т.е. все Приазовье до самого Кавказа, около начала нашей эры, и таким образом положившем начало новой сарматской династии босфорских царей. Владычество этой династии длилось до 337г. по Р. X., т.е. до образования Гуннской монархии. Из царей этой династии известны, судя по найденным при раскопках монетам: несколько Савроматов и Рескупорисов (6 или 7) (Рес, Рас, Рос), Чиг и др. 10й выселок из Арианы (Авеста, Вендидах, фаргард I) основал город Хара-Каити, по другим комментаторам – Герехет или Керекет (Сер-Гет), полный чистоты, похожий на стан, окруженный полями, но там злой дух ввел сожжение трупов. (Сжигать трупы в Ариане считалось великим грехом, между тем как обычай этот был принят у славян.) Страбон (XI, 2. 1) говорит о Керкетах (Сер-Гетах), живших на восточных берегах Понта в соседстве с Чигами. 13й выселок основал город Чехру сильную или Чиг-Ару, но там люди также ввели сожжение трупов. Другие переводчики говорят об основании Шакры или Сакры и Сак-ары. Известный исследователь Авесты де-Гарле говорит, что Саки-ары раньше занимали Парфию и Хоросан, где ныне Шарук, а потом подвинулись дальше на запад, и, как мы видели выше, часть их осела в Приазовье под общим именем Сарматов, с подразделением на Асов, Чигов, Гетов и др. Авеста говорит (Вендидах, фаргард I, § 60–62), что центр Арии, Раю, населяли три племени Расов. Эти три племени вполне ясно указывают на выселение из Арианы трехплеменной группы русских славян: новгородской, киевской и азовской. О трехплеменной Руси говорят и арабские историки Х в. Истархи и Хаукал: Куяве (Киев), Славии (Новгород) и Артании (Ар-Тана), т.е. Руси Азовской и Тмутараканской, жившей, по словам арабских же историков Ибн-Даста и Мукедеси, на лесистом и болотистом острове, под которым надо разуметь устье Кубани. Связь славянского мира с Арией, для которой написана была Авеста, видна еще и в том, что в славянском быту крепко держатся и высоко ценятся такие моральные качества личных и общественных отношений людей между собою, которые уже давным-давно прямо узаконены в Авесте и по преемственной традиции соблюдаются в русском мире до сих пор, – это обещание, верность данному слову (по Авесте ораль) и еще более рукобитье, т.е. поданная в обеспечение обещания рука. Другие виды обещаний или сделок обеспечивались мелким и крупным скотом и землей. Личная совесть, скот и земля – вот факторы сделок. Условных ценностей не было. Во всем этом виден наш древнеславянский мир. ----------- 139) В гимнах Риг-Веды очень часто встречается термин "Асур, Асуры", связанный всегда с орошением страны арийцев – Арии. Этим именем называли каких-то полубогов, то благодетельных, которым поклонялись, то вредоносных, которых страшились, то каких-то титанов, с которыми нередко боролось высшее божество. Ни один из комментаторов Риг-Веды не определил ясно, какую роль играли Асуры в Арии. После постигших страну бедствий арийцы выселились в Индию и на запад, в Переднюю и Малую Азию под именем Асуров или народа Ас и Индов, т.е. поречан. Например: Индукуш или Индукох – дающий реки; 15й выселок из Арианы по Авесте (фарг. I, § 75) занял Хепта-Хенду, а по Риг-Веде Сента-Синду, т.е. семь рек; Асур или Асы, пришедшие с востока, построили Ниневию (Кн. Бытия, гл. 10, ст. 11 и гл. XI, ст. 2). - 187 - С принятием татарами магометанства население Приазовья и Дона, оставшееся на своих старых местах, терпело большие унижения и притеснения от врагов своей веры и часть его под усиленным давлением магометанства окончательно смешалась с ними, положив основание особому военному сословию, известному впоследствии под именем казаков ордынских, а в настоящее время киргиз-кхасаков или кайсаков 140). Потомки этих омусульманенных казаков известны также под именем казахов, Казахского уезда, Елизаветпольской губ., в Закавказье, которых соседние жители просто называют казаками. Все же остальное свободолюбивое и сильное духом казачество, оставшееся верным религии и заветам предков, переселилось на Днепр и в русские украинные города, под защиту литовских и московских великих князей, и объявило всему мусульманству непримиримую войну, войну страшную и многовековую, и в конце концов вышло из этой кровавой борьбы победителем.
Мои статьи | Просмотров: 827 | Добавил: hohol | Дата: 06.06.2012 | Комментарии (0)

Досить суттєвими в контексті козацько-османських стосунків виглядають взаємини запорожців з Азовом — могутньою фортецею, що виконувала роль форпосту турецької політики відносно Москви, війська Донського, Північного Кавказу. Проте наявність у гирлі Дону цієї твердині помітно зачіпала й військово-політичні інтереси Запорожжя. Позаяк в означену добу взаємини запорозьких та донських козаків з обопільної потреби упостійнюються, набувають розмаїття проявів, значно впливають на перебіг історичних процесів у регіоні. Запорожці розглядають Дон як територію, куди можна відійти в кризові для свого існування моменти, здебільшого після невдач антипольських повстань на Україні, розраховують на військову допомогу донців у протистоянні з Польщею, турками, татарами, зрештою постійно прагнуть використати й використовують Дон в якості запасного комунікативного засобу для здійснення морських походів. Азовці ж своїми агресивними діями часто-густо перетинали вихід у море, чим ускладнювали реалізацію козацьких задумів та найголовніше безпосередньо загрожували існуванню донського козацтва, цього стратегічного союзника запорожців. Звідси примітне ще в XVI ст. прагнення українських козаків, як і донських, захопити за слушних обставин фортецю й перетворити її на козацьку. Азов постійно перебуває в полі зору обох козаччин. Що ж стосується запорозько-азовських відносин, то вони, однак, практично, не приковували уваги дослідників, втім як до «останнього часу й взаємини запорозького та донського козацтва в цілому. Географічний фактор та ступінь прив`язки до азовської «проблеми» зумовили різницю в підходах до її вирішення запорозьких та донських козаків. Військо Донське з цілком очевидних причин `фактично перебувало в безперервних дрібних сутичках з азовцями що час від часу змінювались хистким замиренням головно з метою забезпечення проходу московських і турецьких послів. Постійні взаємозвинувачення у порушенні миру, апеляції відповідно до московського та турецького урядів - типова картина азовсько-донських взаємин. Двічі донські козаки відважувались на самостійний штурм фортеці (1620, 1625 рр.). Та в обох випадках це не принесло успіху. Ні Туреччина, ні Крим, ні тим паче Москва не були спроможні остаточно вирішити питання на свою користь. Всі спроби Стамбула залякати супротивника, наміри Москви заборонити донським козакам зачіпки з азовцями закінчувались безрезультатно. Інші значущі військові дії проти Азова безпосереднім чином пов`язані з запорожцями. У 1634 р. вони організували самостійну облогу, ще чотири рази (1626, 1634, 1637, 1646) намагалися оволодіти фортецею спільно з донцями, а в останньому випадку ще й з царськими військами. Якраз зосередження на облогах і штурмах, як найефективнішому в даній ситуації засобі боротьби відзначало позицію запорозьких козаків. Інша характерна риса полягала в тому, що протиборство з Азовом було у кожному випадку тісно пов`язане з військовими діями козацтва загалом і відбувалось обов`язково за умов сприятливої міжнародної ситуації, коли унеможливлювалось втручання третьої сторони чи сторін. Власне перший у XVII ст. до того ж випадковий контакт запорозьких козаків з Азовом подибуємо у 1613 р. Як звідомлювали Посольський приказ московські посланці до Туреччини Солов Протасьєв та Михайло Данилов, якийсь запорожець втік з Дону до Азова й розповів там, що буцім посли разом з донськими козаками і царськими стрільцями мають намір приходити «к Азову войною». [1, 1613 № 1 — Арк. 217] Протасьєв і Данилов відразу ж доклали зусиль, щоб вичерпати прикрий для Москви інцидент. Невірогідні свідчення були пояснені типовою для московської дипломатії формулою «прошуки Польщі», а також тим, що згаданий запорожець втік «заворовав на Дону от смертные казни». [1, 1613 № 1 — Арк. 217] Достеменно сказати до чого насправді прагнув і чим керувався український козак за браком джерел неможливо. Протеї цілком очевидно інше — об`єктивно його дії таки були на користь польській політиці. У 1626 р. запорозькі козаки разом з донцями здійснили свій перший похід під Азов. Відсутність активних дій до середини 20-х років зумовлювалась низкою чинників. По-перше, основна енергія запорозького козацтва скеровувалась на участь у подіях Смутного часу на Московщині, військових заходах Польщі (війна в Лівонії, Хотинська війна, московський похід Владислава IV та ін.), морські походи, що здійснювались з теренів України; по-друге, азовцям не вдалось жодного разу перешкодити спільним з донськими козаками виправам з Дону на море, по-третє, не випадало сприятливих зовнішніх обставин. Не почувалось готовими до штурму фортеці і Військо Донське. Наважилось воно тільки влітку 1625 р. Участі у цьому поході запорожці не брали. Понад те незадовго до нього ті з них, котрі перебували на Дону, вирушили на Україну, де саме досягла апогея конфронтація з Польщею і ось-ось мало вибухнути козацьке повстання. Напевно, вони відгукнулись на заклики про допомогу, що розпочалась ще у 1624 р. [2, —Стб. 12,—Арк. 162] Штурм Азова 1626 р. відбувся в рамках довготривалої серії надзвичайно активних військових дій запорожців на Чорному морі. За нашими підрахунками у 1625—1627 рр. запорозькі козаки організували 14 виправ, з них 8 при підтримці донців. Виключно всі походи були спрямовані на малоазійське узбережжя, що повністю відповідало умовам кримсько-запорозького союзу 1624— 1629 рр. Якщо міцна підтримка запорожців у 1624 р. забезпечила Магмет-і Шагін-Гіреям утвердження у Бахчисараї, то практично-безперервні морські вилазки у сув`язі з відновленням у даний відтинок часу ірано-турецького конфлікту унеможливили для Стамбула антикримські дії. Тільки у 1628 р. султан зміг впритул зайнятись непокірними братами. У цьому сенсі штурм Азова логічно вписується у загальну спрямованість військової політики козацтва. В разі успіху позиції Туреччини відносно Криму значно слабшали, не кажучи вже про великі позитиви падіння Азова для самих запорожців. Отже, вибір часу походу під Азов узгоджувався зі сприятливими зовнішніми обставинами. Пов`язана кількома невідкладними справами Туреччина не могла надати допомоги фортеці. Москва, котра стратегічно потребувала знесення Азова, хоча й, керуючись конкретною ситуацією, вимагала від донських козаків миру з азовцями, була не в змозі втрутитись в перебіг подій безпосередньо. Насамкінець Крим, зацікавлений в даний період в ослабленні Туреччини, не мав рації виступити проти.

Мои статьи | Просмотров: 752 | Добавил: hohol | Дата: 04.06.2012 | Комментарии (0)

Ось уже століття вчені-фольклористи марно доводять, що вельми популярна і здавна любима всіма українська народна пісня про козака Байду аж ніяк не стосується відомого козацького проводиря, гетьмана, легендарного князя Дмитра Вишневецького. Але народ, котрий склав цю пісню, доніс її до нас, твердо вірить, що присвячена вона саме Байді-Вишневецькому, хоча реальне його життя і те, яке зображене в ній, не у всьому відповідають одне одному. Пісня засвідчує трагічний кінець знаменитого гетьмана. А перші історичні джерела згадують про нього 1545 р. У цей час королівський комісар Лев Патій проводив люстрацію (ревізію) Волинського воєводства, її документи свідчать про те, що князь Дмитро Іванович Вишневецький особисто прибув до м. Кременець, де перебував королівський комісар, і показав, що у Кременецькому повіті він володіє помістями Кушнин, Підгайці, Окнин, Гараж, Камарин, Крутнів і Лопушне. Князь був старшим з чотирьох синів Івана Михайловича Вишневецького від його першої дружини Анастасії Семенівни з родини Олізарів. Необхідно зазначити, що родина Вишневеньких походила з нащадків великого князя литовського Ольгерда, котрі поріднилися з українськими магнатами, а згодом окатоличилися. Вишневецькі володіли величезними маєтностями в Україні. Батькові Дмитра 1541 р. були передані Канівське і Черкаське староства. 1551 р. їх старостою став Дмитро Вишневецький. Щоправда, ще до цього, як свідчать джерела, він судився з магнатом Чарторийським з-за якогось будинку у Вільно, отримав привілей на маєток Вонячин на Поділлі. Через рік, 1548 р., притягався до суду за «заподіяння кривди підданим королеви Бони». І вже після цих «лицарських» пригод у 1550 р. Дмитро прибув до Черкас. У цей час посилюються татарські навали в Україну, що заважало освоєнню її території польським магнатством. Потрібна була людина, здатна організувати протидію кримчакам. Претвич — організатор походів проти татар — 1550 р. писав великому князеві литовському Сигізмунду-Августу про Дмитра Вишневецького «як одного з визначніших репрезентантів боротьби з татарами». Вже тоді Вишневецький виявив себе непересічною натурою, головними рисами якої буди лицарство і молодецтво. Може, саме тому, зіткнувшись із козацькою вольницею, він, як ніде, відчув себе у своєму середовищі. Водночас особиста хоробрість князя, його авантюристична натура прийшлися до душі козакам, вони ладні були йти з ним проти татар, і проти кого іншого, аби покликав. Як зазначає історик Бантиш-Каменеький, «муж розуму палкого, відважний, вправний вояка» Дмитро Вишневецький невдовзі став визнаним ватажком козаків. Він вирушає на Дніпровське пониззя і «на острові Хортиця, проти Конських вод, коло кримських кочовищ», за свідченням М. Грушевського, «ставить замок і громадить навколо себе козаччину». Зокрема, він уперше, наказав робити козацькі човни з буйволових шкір, аби можна було легко їх переносити. Втім, кажучи про будівництво у цей час укріплення на Хортиці, його не слід поєднувати з тим замком, який пізніше увійшов в історію як форпост боротьби проти кримчаків, Це, певно, було невеличке укріплення, що слугувало, насамперед, за більш-менш надійну схованку. Для будівництва справжнього замку-фортеці просто не вистачило б часу. Влітку 1553 р. Дмитро Вишневецький, можливо, чимось ображений на короля, переходить на службу до турецького султана Сулеймана II (Чудового) і разом із своїм військом перебуває у Стамбулі. Цікаво, що перед цим король Сигізмунд-Август висловлював Радзивіллу побоювання щодо Вишневецького, аби той не перебіг до турків, «полишивши їм пограничні землі, доручені його охороні». Побоювання короля виявилися не марними. Невдовзі Радзивілл пише королю, що Вишневецький «з усією своєю ротою, себто з усім козацтвом і хлопством, яке тримав біля себе, з'їхав до турків, виславши наперед козацьку роту, а потім і сам зі своїми козаками потягнувся до Туреччини».
Мои статьи | Просмотров: 920 | Добавил: hohol | Дата: 24.05.2012 | Комментарии (0)

1-10 11-20 21-30 31-40 ... 151-160 161-168
Приветствую Вас Гость